Конец Пути

Орлеанский де Грегор

— Пора с ним познакомиться, — сухо промолвил генерал.

Он вышел из дома ровно три часа назад, а ему вновь хочется туда… Может там, закрывшись ото всех, он сможет выспаться. Но ситуация не позволяет хоть на секунду дать слабину.

В это время, явились посыльные из ставок западного и северного фронтов. Уже измазанные кровью, они были очень измученными… Даже час в той ужасной ситуации, которая была вокруг столицы, может сделать самого крепкого человека стариком. Но им повезло, ведь они вернулись.

— Докладывайте! — не медля, воскликнул генерал.

— На

севере нашим войскам пока удаётся удерживать удар противника. Но командующий Роузман просит прислать ему резервы для дивизий, ибо его солдаты уже два дня не спят. Более подробный рапорт он передал письменно.

— На западе? — перевёл взгляд на другого солдата, что жадно сверлил взглядом поедающих бутерброды с икрой телеграфистов.

— А, я, да… Ваш бродь, на западе всё более менее спокойно. Небольшие стычки, и всё. Но, наступление не получится, ибо войск там недостаточно для прорыва. Более подробные отчёты командир пришлёт вам по телеграфу.

— Благодарю. Господа офицеры, — окликнул он двух офицеров, — поделитесь с нашими сержантами бутербродами. Я направляюсь на железнодорожную станцию, в моё отсутствие командует Аккерман. Немедленно уведомить меня, если письмо от Кадэра придёт в моё отсутствие.

Под слегка удивленный взгляд телеграфистов, и крайне благодарный взгляд своих посыльных, генерал толкнул дверь. Тут же его окутал холодный воздух, наконец пробившийся внутрь ставки. Грязная, размытая от дождя дорога, да пара уцелевших домиков — единственное, что представилось его взору. По улице шагал караул по направлению к церкви.

Солдаты шли гордо, с высоко вздёрнутыми головами. Их вёл молодой на вид офицер, с начищенной золотой саблей в руках. Но, присмотревшись, внутри строя было много гражданского населения, пытающегося скрыться среди солдатских шапок. Почуяв неладное, стоявший на крыльце генерал окликнул их:

— Стоять! — воскликнул он, обращаясь в первую очередь к офицеру. Отряд развернулся в сторону ставки и стоящего на её крыльце генерала.

— Здравия желаю, ваше высокоблагородие! — звонко, но с неуверенностью в голосе ответил тому офицер.

— Куда направляетесь, капитан?..

— Капитан Лонгин, седьмой гвардейский полк.

— Жандармерия… Куда путь держите, капитан Лонгин?

— Я веду своих солдат в военно — полевую управу у восточной станции. Там мы предадим суду этих гражданских за сотрудничество с врагом.

— Я отменяю этот приказ. Осужденные поступают в распоряжение офицеров ставки, а вам приказываю направиться в штаб северного фронта.

— Прошу прощения, мой генерал, но я не могу выполнить ваш приказ. Мой путь лежит на восточную станцию, — грубо отрезал офицер, свирепо уставившись на своего командира и окружавших его охранников ставки, — туда я и пойду.

— Вы уверены, капитан? — молвил генерал. Его лицо выражало крайнее спокойствие, да и голос не поменялся. Но внутри он был ошеломлен. В голове сразу всплыл вопрос: будет ли битва?

— Да.

— Солдаты, — обратился генерал к стоявшим рядом бойцам, — я приказываю вам задержать бунтовщика и предать

его военно — полевому суду! — Когда он говорил, его глаза бегали по каждому из них, всматриваясь в их лица.

— Ну что же, братцы, — весело молвил капитан, оглядывая каждого, — к оружию! Убить его!

Ни секунды не мешкая, солдаты поснимали винтовки с плеч и начали их заряжать. Генерал лишь выхватил свой револьвер, оглядываясь на караульных. Рядом с ним был весь почётный гарнизон ставки из пяти человек, плюс двое внутри: они тоже поснимали свои винтовки, только уже заряженные, и тут же, выцелив бунтовщиков, сделали залп. Гражданские, до этого прятавшиеся внутри строя солдат, начали разбегаться. Затем, генерал ловко выцелил одного из солдат своим револьвером, и тот упал замертво.

— Отступаем в ставку! Держать оборону там! — зычно отдав приказ своим верным людям, генерал направился внутрь бывшей канцелярии. За ним побежали и все остальные, обстреливаемые в спину.

Едва они вошли и заперли за собой дверь, к ним подбежал Аккерман. Его лицо сковал ужас, и он лишь промямлил:

— Ч..что там произошло?

— Предатели штурмуют ставку, Аккерман! У нас есть оружие?

— Д-да… Две винтовки.

— Давай их сюда! Солдаты, встать к окнам! Экономим патроны, под пули не подставляемся. Телеграфировать всем внутренним войскам: ставка под атакой. Отряд из двадцати бунтовщиков напал на нас. Требуем срочного подкрепления.

— Есть!

Мигом, повыбивав прикладами и штыками стёкла во всех окнах, солдаты принялись отстреливаться от наступающих бунтовщиков. Генерал и полковник Аккерман взяли винтовки и встали к двери. А два молодых офицера, передав сообщения, достали револьверы. Один остался у телеграфа, второй двинулся к генералу. Едва он подошёл, наш герой кинул тому свою винтовку, и пошёл ко второму офицеру.

Стены были прочны, как и двери. Хоть их молотили прикладами и пытались выломать бунтовщики, они не поддавались. Но Аккерман и унтер-офицер принялись таскать всякую мебель туда, дабы обезопаситься от прямого проникновения в штаб.

Тем временем начали приходить сообщения от штабов военной полиции столицы, жандармерии, а так же от командующих фронтов: "я выдвинул небольшой отряд. Его должно хватить, чтобы уничтожить бунтовщиков". Да и сами бунтовщики начали разбегаться, несмотря на то, что капитан Лонгин стрелял им в спины.

Но ряды солдат ставки редели. Уже был убит один почётный стрелок, а двое ранены и не были способны продолжать бой.

Так прошло около 20 минут, пока оставшиеся бунтовщики не прекратили стрельбу. В спину им ударил отряд военной полиции. Почти все побросали оружие, несмотря на зазывания Лонгина "продолжать борьбу и выкурить генерала из его крепости". Вскоре и ему пришлось замолчать.

Всё закончилось, не успев и начаться. Войска бунтовщиков сдались, побросав своё оружие. Комендант полиции подошёл к дверям ставки, отдав сигнал о приближении своих. Вмиг, баррикады у двери были разобраны, и наружу вышли полковник Аккерман, раненый Эшфорд, а так же сам генерал.