Конец Пути

Орлеанский де Грегор

Аккерман тоже достал саблю и побежал помогать своим. Но через пять минут остались вживых только два офицера. Они были окружены противниками. Прижавшись спинами друг к другу, они продолжали сражаться. Аккерман выхватил револьвер и быстро выстрелял все шесть патронов.

Но теперь, вместо разбойного люда, вооружённого

дубинами, ножами, вперёд вышли "солдаты Арчибальда" с винтовками и револьверами. Одним залпом они уничтожили и Дункана, и Аккермана.

За два дня город практически опустел. Часть армии генерала Гана, смешанная с армией Роузмана (генерал западного фронта погиб ещё в первый день Великого Наступления), вели бои возле железнодорожной станции, где во всю шла погрузка. Полностью загрузив всю канцелярию и фураж, почти весь гарнизон столицы уже был в вагонах. Всё, что осталось — триста человек и два артиллерийских 6–ти дюймовых орудия.

Оливье сделал всё так, как его просил генерал. Он уговорил двух упрямых командиров отправить войска на восток, дабы там продолжить борьбу.

А на линии фронта творился настоящий ад. Противник перебил всех восставших за один день. Они заняли центр, запад, север города, оттеснив своего врага к станции. Это была холмистая местность, потому тут чуть ли не сразу были вырыты траншеи. Вся жандармерия, кроме одного полка, была перебита. Подполковник Блок погиб при обороне площади имени Кадэра.

Генералы Ган и Роузман сидели в своём штабе, когда к ним пришёл посыльный с железнодорожной станции.

— Погрузка завершена, Ваши Благородия. Господин Оливье оставил два вагона для вас.

— Благодарю, сержант. Мы прибудем через час.

Едва он покинул комнату, как к Гану тут же обратился Роузман.

— Генерал Ган… Берите свои войска и орудия. Я Вас прикрою.

— Что? Генерал Роузман, это же чистое самоубийство!

— Когда

сюда приехал бывший генерал — фельдмаршал Август, он приказал мне во чтобы то ни стало удержать город. А после его приказ подтвердил Кадэр. Я остаюсь здесь, генерал Ган.

— Мне Вас не уговорить?

— Боюсь, что никак, — он протянул тому руку. Ган пожал её, после чего спешно начал собирать вещи.

Через час армия Гана уже была погружена на станцию. Он сидел в командирском купе вместе со всеми старшими офицерами — двумя майорами и одним полковником. Они о чем — то переговаривались и потягивали шампанское. А Ган смотрел вдаль. Армия Роузмана отсюда хорошо просматривалась. Поезда двинулись, когда он увидел, что почти все солдаты были перебиты. Он взял бинокль. Ган увидел, что Роузман вышел из своего блиндажа с оружием наперевес. Он скомандовал оставшимся с ним солдатам, судя по всему, выстрелять весь магазин…

А затем они пошли в штыковую. Едва они высунулись из окопов, военный оркестр заиграл гимн Республики, и солдаты побежали в бой. Музыка доносилась до штабного вагона, и Ган отдал последнюю честь солдатам, что вот — вот погибнут. Роузман бежал с саблей в руке.

Так закончилась битва, длившаяся всего четыре дня. Но она имела судьбоносное решение для всей страны. Только треть от армий Гана и бывшего фельдмаршала Августа уцелела. Остальные так и останутся лежать на улицах города, который превратится в ещё одну безлюдную территорию, оставленную в тылу широким наступлением.

Обездоленная, небольшая армия Республики едет на своих литерных поездах куда — то на восток… Кажется, только у командования есть призрачные надежды начать широкомасштабное наступление. Конец ли это? Для кого — то да. А для других — начало новой главы.