Конец войны
Шрифт:
— Да сдохни ты! — прорычал я, приподнимая на одной руке тварь, что упиралась в стену кровавыми руками.
— Покорись! — нечеловеческим голосом, будто ультразвуком, резануло мне уши.
На миг сознание померкло, и я вновь осознал себя лежащим на холодной кафельной плитке. Существо обходило меня кругом, пристально рассматривая.
— Кто ты? — последовал очередной вопрос от носителя скверны, но это не был уже тот убивающий сознание звук. — Как ты мне сопротивляешься? Как ты видишь меня в истинном облике? Почему?..
Сейчас со
Я, умеренно, осторожно впустив в свою голову существо, начал театрально дёргаться по полу в припадке, шевеля и размахивая руками. Так я показывал боль, которая должна была меня поглотить. Постепенно, сантиметр за сантиметром, в этих конвульсиях я приближался к лежащему неподалёку на полу подсвечнику.
— Ха-ха-ха! — звонко смеялось чудище, наблюдая за тем, как я корчусь.
И не было в этом смехе ни капли радости. Той радости, которая может испытывать нормальный человек. От всех эмоций, которые показывало существо: будь то удивление или же вот такое веселье, словно бы веяло гнилью и смертью. Впервые я думал о том, что смерть — это прекрасно, именно такую мысль пыталось внушить мне это существо. По долгу своей службы я встречался с маньяками, и некоторые из них смеялись похожим образом.
— Тебе больно! Но почему я не чувствую всю полноту твоей агонии? — вопрошал палач, словно гурман-мясоед возмущался, что мясо плохо прожарено.
Почему-то именно такие ассоциации возникли у меня в голове. Но я не собираюсь быть мясом! Я буду мясником!
Приблизившись примерно на метр к подсвечнику, я неимоверным образом, прямо из положения лежа, резво рванул вперёд. Быстро хватаю подсвечник, и, находясь спиной к существу, со всей доступной силой метаю импровизированный снаряд в голову своего обидчика.
— Покорись! — а ультразвук, как по щелчку пальцев, отключает моё сознание.
Темнота…
Я не знаю, как скоро я очнулся. Возможно, сразу же, через мгновенье после того, как отрубился, может, прошло даже и продолжительное время. Но, не это самое важное. У меня больше не болели виски, голова всё ещё чуть-чуть кружилась, но это казалось столь незначительным, что и обращать внимания не стоило.
Я встал, оглянулся. Почувствовал, что существо сдохло, и только лишь после увидел это глазами. Теперь передо мной не было того подростка с седыми волосами. Вернее, волосы гада остались седыми, лишь приобретя некую ржавчину, но на полу уже лежал старик. Он был весь в морщинах, а его лицо было покрыто какими-то волдырями, фурункулами и струпьями. А воняло… Ужас! Просто неимоверно!
— Урод! — выругался
Уже можно было немного дать воли эмоциям — в подвале точно больше никого живого, или опасной нечисти, не оставалось.
Вопреки ожиданиям, моя нога не ударилась о тело, погрузилась в мягкую плоть на всю глубину с чавкающим звуком, словно… в мокрую грязь. Я брезгливо сморщился, высунув ногу из мерзкой субстанции, и стал выискивать что-то, чем можно было бы стереть омерзительную трупную субстанцию с сапога.
Невыносимая вонь от разлагающегося тела будто бы выкуривала меня из кровавого зала.
Я огляделся и только теперь увидел небольшую дверцу, из которой, видимо, и вышло это существо. Нужно ли мне что-то сейчас? Оружие? Нет. Я увидел книгу, от которой шёл такой густой фон скверны, что подкатила волна тошноты. Брать в руки зловещий артефакт? С этим фолиантом не побегаешь, с ним ходить сложно.
Мой взгляд то и дело возвращался к ребёнку, которого здесь принесли в жертву. Сволочи, монстры! Как же я их ненавидел! Теперь эти эмоции были вызваны не каким-то там шлейфом, сейчас я чувствовал, как человек.
Мне нужно идти на контакт, я обязан разобраться, что тут происходит. Отсидеться в стороне не получится. И я уже знал, что меня ждут снаружи. Вот только что в дом зашёл носитель энергии, которую я не так давно считал, от кого не чуял угрозы. В доме появился тот самый майор госбезопасности. Пора нам познакомиться.
Вокруг ещё чувствовались эманации скверны, но они казались неопасными. Словно волчица родила волчат и убивала всех, кто приблизился бы к её логову с щенками. И вот я убил волчицу, а волчат, которые слепы и безопасны без матери, уничтожать не хотелось. В конце концов, я уже понял, что совсем рядом работают службы, вот пусть они и думают обо всем этом.
Я ведь помог тому самому майору, который смог понять, что я на него смотрю и что я его слышу. Непростой офицер, занимающийся непростым делом.
Осмотревшись ещё раз и заприметив места, где могут быть предметы, фонящие скверной, я собрался на выход. Боль в висках отступила. Можно было ещё обследовать этот зал, но терпеть вонь от разлагающегося мерзкого существа я больше не мог. И в этом не было ничего мистического. Трупы, знаете ли, не розами пахнут, да и зрелище это отнюдь не приятно глазу.
Ступив на первую ступень лестницы, я замер. Да, меня ждут, и я это чувствовал сейчас. Причём я знал — он здесь один, и даже понимал, где именно майор может дожидаться встречи. Человек находился в той комнате, где стоял фарфоровый набор и в одной из чашек оставался чай. Не допивает ли майор госбезопасности тот самый чай? Неужели так скудно в Советском Союзе со снабжением Народного Комиссариата Внутренних Дел, что нужно за нацистами допивать? Нужно только подобные шутки приберечь, не говорить при беседе с майором.