Конечная История

Свиридкин Дмитрий Олегович

На углу пересечения Бриллиантовой и Большой Фиолетовой располагался оста­новочный навес, к которому медленно стекались такие же полупрозрачные и такие же спешащие на работу люди. Все были веселы или не очень, и все они направлялись кто куда: в комбинат питания, на автозаправку, в обувную лавку, на какой-либо завод или еще куда-нибудь...

Подъехала широкая самодвижущаяся карета с зеленым номером "132" на перед­нем стекле. Мистер МакДил и еще четверо протиснулись внутрь и, захлопнув дверь, со скоростью пущенной стрелы, помчались по известному маршруту.

Мистеру МакДилу предстояло выходить первым. Карета остановилась на пло­щади перед зданием "МайКроссОверОл", и он, расплатившись посредством

жалобно или грубо (в зависимости от настроения водителя) требующего оплаты терминала, подвешенного возле дверки, немножечко дрожа от слишком быстрой езды, ступил на вымощенную мутно-серыми камнями площадь.

Знаете ли, мистер МакДил мог бы и не прибегать к услугам, так называемых, маршрутных такси, если бы не две обстоятельства: во-первых, собственной машины у него не было, а во-вторых, водить он не умел и не хотел учиться, так как панически бо­ялся по какой-либо случайности разбиться.

Пока мистер МакДил будет идти к большущим сверкающим дверям ведущим внутрь головного офисного здания "МайКроссОверОл", мы познакомим дорогого чи­тателя еще с некоторыми фактами, на которые ни Генрих МакДил, ни кто-либо другой, кроме того единственного, кто все это устроил, никогда не обращали внимания, да и вообще, никогда не догадывались об этом. Летоисчисление в Городе было известно только лишь Франию, но и он иногда забывал, какой сейчас день, все остальные, если их спросить о сегодняшней дате, лишь в недоумении разводили руками. Для всех лю­дей всегда был понедельник. Что было вчера, они не помнили, а что будет завтра -- не знали и не хотели даже гадать. Они старели, умирали и рождались вновь, но всегда был понедельник, всегда новый и всегда (о чем никто, кроме страдающих бессонни­цей, не мог даже подумать) одинаковый.

Стоило бы только поднять голову и взглянуть наверх, чтобы остановиться в вос­хищении на долгие минуты: серебряные шпили, разбрасывающие отраженные солнеч­ные лучи во все стороны, вонзались в пушистые белоснежные облака, сияющие голу­боватым свечением чешуйчатые крыши зачаровывали своей красотой и точной выве­ренной конструкцией -- их возводили так, чтобы их волшебный свет был виден со всех концов Города.

Но никто давно уже не глядел на них завороженно, все просто проходили мимо, и никто не знал, какой ценой была создана эта чарующая краса. Никто не знал о том, как самые первые пленники Междумирья за четыре дня без всякого права на отдых и сон, высекаемые плетьми, создавали все это. Время в Междумирье течет самым неестественным образом: за минуту могут пролететь века, а за столетия - лишь несколько секунд. Эти четыре дня обернулись для невольных строителей вечностью. И, несмотря на этот нечеловеческий труд, которым им пришлось расплатиться за все те мерзости, что они, обладающие властью, творили на Фенроте, этим первым сотням не дозволено было войти в сотворенный их кровью Город. Всех их ждала окончательная гибель...

Сработали датчики движения, и автоматические серебряные дверцы раздвину­лись перед мистером МакДилом и еще тремя такими же спешащими на работу, с кото­рыми мистер МакДил не повременил поздороваться. Они вошли. Сразу за дверями их встречал тяжелый взор двух наблюдателей -- безмолвных блюстителей правопорядка и хранителей спокойствия. Они, во всем черном, сложив руки на широкой груди, про­водили входящих взглядом из-под надвинутых на глаза блестящих шляп-котелков.

Дальше всех ожидали лифты, безупречно чистые и блестящие. Рядом с каждым проемом размещались светящиеся синим огоньком звездочки-кнопки вызова. А если пройти направо от лифтов, то за поворотом можно было попасть на освещаемую встроенными в стены лампами стеклянную лестницу. По ней поднималось от силы че­ловек пять, и то трем из них нужно было всего-то на второй этаж, а остальным --

на третий. Всего же в этом монументальном здании было двенадцать этажей. На первом этаже были лишь все входы и выходы, а также терминалы проверки счетов и оплаты. Двенадцатый этаж, переходящий в шпиль, на который тоже можно было взобраться (там была небольшая застекленная обзорная площадка), содержал в себе одно громад­ное, накрытое чешуйчатым прозрачным голубоватым куполом помещение, использу­емое, в зависимости от настроения гендиректора, по-разному.

Мистер МакДил направился вместе со всеми к кнопочкам вызова лифта, так как нужный ему технический отдел находился на восьмом этаже. Лифт распахнул двери и, выплюнув спустившихся курьеров, заглотнул очередную порцию людей вместе с ми­стером МакДилом. Он прислонился к металлической стенке и дожидался своего выхо­да. Лифт, тихо жужжа, поехал -- мистеру МакДилу показалось, будто бы у него сердце резко улетело вниз. Со звуком "шшш" они остановились на пятом этаже, и кабинку по­кинули пять человек, оставив мистера МакДила одного.

Лифт собирался уезжать, когда чья-то просунувшаяся между закрывающимися дверцами с криком "Подожди!", его остановила. Двери, встретив препятствие, недо­вольно раздвинулись. В кабину протиснулся запыхавшийся Джон Ифтель, экономиче­ский аналитик и просто человек, которому от техотдела надо "кое-что посчитать".

– О! Генрих!
– воскликнул Джон, заметив притаившегося мистера МакДила, - Опаздываешь что ли? А я как раз к тебе.

– И тебе доброго утра, - отозвался Генрих, чье настроение и так упало за время поездки.

– Кому доброе, а кому -- не очень, - Ифтель придавил кнопку под седьмым номе­ром, - Твои подопечные сегодня чем заниматься собираются?

– Как обычно, будут следить за функционированием всей системы и предотвра­щать...

– В общем -- ничем, - оборвал его Ифтель, - значит, будут считать возможную прибыль от нового предприятия.

– Ну как это ничем...
– возмутился Генрих, - знаешь, как сложно двадцать четыре часа в сутки следить за центральным компьютером. Сверять температуру, чтоб не до­пустить перегрева, обеспечивать бесперебойную работу сети во всех точках города...

– Да ладно тебе, - отмахнулся Ифтель, - все же знают, что вам надо было только один раз настроить, а теперь вы бездельничаете.

Прозвенел сигнал остановки. Дверцы седьмого этажа распахнулись.

– Твой выход, - сказал Ифтель.

– О чем ты?
– недоумевал мистер МакДил.
– Мой -- следующий.

– А, я не сказал?
– Ифтель встал в дверях, полностью заслонив обзор.
– Тебя шеф очень хотел видеть, причем срочно.

– Ладно, - пожав плечами, Генрих прошел мимо покинувшего проход и занявше­го место у панели управления Ифтеля. Он нажал на восьмой этаж и скрылся за метал­лическими дверями.

III

В самом центре Города, окруженная высокими стенами из серо-голубых кри­сталлов и накрытая прозрачным синим куполом, как храм истинной веры, возвыша­лась резиденция господина Франия.

Господин Франий появлялся на людях довольно редко, от того никто не мог точ­но сказать, как он выглядел. Известно было только, что он всегда ходил в траурном черном и не отдавал синевато-призрачным свечением, как все люди в Городе. Предпо­ложительно, Франий почти всегда находился в своей резиденции, охраняемый целой толпой наблюдателей, и лишь в дни всенародного кризиса либо во время перевыбор­ных кампаний его можно было увидеть на улицах. Сейчас Франий, несомненно, зани­мался решением какой-то непременно важной проблемы. Это вне всяких сомнений, так как злые духи, к числу которых принадлежал и Франий, никогда не сидят без дела, а вечно вынашивают постоянно рождающиеся в их головах дьявольские планы.