Конечная остановка
Шрифт:
— Да как вы смеете! — Я так же поднялся с дивана.
— Я из тебя чучело сделаю! — Он схватил меня за грудки. — Набью соломой и на стену повешу сучонышь!
Я пытался ему сопротивляться, но, как и раньше, выходило это отвратительно.
— Успокойтесь вы! — Из последних сил сказал я. — Я люблю её и никогда не брошу!
— Хорош заливать! — Взревел Коршаков. — Это её, ты обдурить сможешь, а меня никогда!
— Давайте! — Крикнул я в ответ. — Убейте меня, только запомните, что Лена меня тоже
— Ей прикрываешься, гад?! — Он тряханул меня. — Думаешь, из-за неё я тебя не трону?!
— Не тронете, — я вырвался из ослабевшей хватки. — Потому что, тоже её любите, как и я.
В ответ мужчина лишь яростно прорычал и снова уселся на кресло. После недолгой истерики он поднял на меня глаза.
— Если надумаешь слинять, — он заговорил спокойнее. — Если не будешь ей писать и приезжать, я тебя найду, я тебя из-под земли достану. Понял?
— Можете не утруждаться, — хмыкнул я. — Я её не брошу. Я не вы, не оставлю её на семнадцать лет.
— Пшёл от сюда! — Рыкнул он.
Я поднялся в комнату и скинув с себя одежду, завалился спать. Сон не шёл, меня начали мучать вопросы, а в особенности этот странный незнакомец, его образ ещё долго не уйдёт из моей памяти.
***
Тёмная комната, тусклый свет электрической лампы выхватывает из мрака маленький островок бетона, посреди которого стою я. Впереди медленно качается силуэт — сутулая спина, взъерошенные волосы, руки в карманах, я узнавал что-то знакомое в этой фигуре.
— Ну-с, — раздался голос. — Что теперь делать будем?
— Где я? — Я не мог двинуться с места. — Кто ты?
— Странные вопросы, — человек всё ещё стоял ко мне спиной. — Ты знаешь ответы на них.
— Что ты от меня хочешь?! — Меня охватила паника.
— Нет-нет, — он покачал головой. — Что ты хочешь от себя?
— Выпусти меня отсюда!
— Отсюда нет выхода, — силуэт развёл руками. — Нельзя выйти из своей головы.
— Это сон?! — Я спросил его, но уже знал ответ.
— Сон? — человек огляделся вокруг. — Можно это и так назвать. Да, очень похоже на то.
— И мне достаточно проснуться?
Раздался звонкий и протяжный смех, фигура начала двигаться вокруг меня, но его лица я так и не увидел. Становилось нестерпимо холодно, изо рта пошёл пар.
— Видишь ли, — продолжил он. — Проснуться недостаточно, нужно понять.
— Что понять? — незнакомец стоял у меня за спиной, а я не мог развернуться.
— Многое, — изрёк он. — Понять: кто ты, кто все эти люди, где ты, когда ты, а главное — зачем ты.
Стоять становилось невозможно, мороз пробирал до костей, руки отнимались, зубы болели, холодный воздух обжигал внутренности. Но, незнакомцу кажется, было наплевать на это, он продолжал невозмутимо ходить вокруг меня.
— Хорошо, — я постарался успокоиться. —
— Ты? — Задумался он. — Ты Семён — просто Семён. Забыл? Ты же сам так ответил.
— Александр Евгеньевич?
Раздался очередной громкий смех, он резанул по ушам, отразился от стен комнаты и ещё долго висел эхом. Когда наступила тишина силуэт продолжил.
— Промах, — ответил он. — Ты ещё слишком мало знаешь, чтобы понять, но не бойся, ты на верном пути.
— Что мне делать?!
— Мы на самом верном пути, — раздался нервный смешок. — И яблони будут цвести…
— Что делать?! — Яростно закричал я.
— На марсе, как на Земле, — голос начал отдаляться и вскоре вовсе пропал.
Я резко открыл глаза, за окном было ещё темно, а часы показывали четыре часа ночи. Я помнил сон, помнил его отчётливо, будто это произошло со мной по-настоящему. Это меня пугало. Я встал с кровати и начал ходить по комнате, искал какие-то объяснения этому.
— Просто сон, — разговаривал я шёпотом. — Ну и что, что я помню его до самых мелочей? Просто он был ярким.
На небе собирались тучи и раздался грохот грома, сверкнула молния. Спать уже не хотелось, но и делать в такую рань, да и в такую погоду — нечего. Я лёг на кровать достал из тумбочки дневник, найденный в домике Кусева и начал читать.
«2.05.1957. Прошло уже столько времени, столько лет упорной работы, но с каждым днём всё меньше вериться в успех этой затеи. Фёдор Николаевич пресекает все разговоры о провале проекта, но сотрудники шепчутся у него за спиной».
За окном блеснула молния и полил проливной дождь, от этого в комнате стало гораздо холоднее, по крайней мере мне так показалось. Я перелистнул страницу.
«4.05.1957. Вчера пришёл указ исполнительного комитета ЦК — в случае провала проекта уничтожить всю информацию о нём и все возможные носители. Интересно, а люди тоже являются носителями?»
Ничего полезного. Лишь ещё больше: Зачем и почему? Ещё больше надоевших вопросов, на которые мне необходимо искать ответы.
Я листал записи в дневнике около трёх часов, внимательно вчитывался в каждое предложение, пытался хоть что-то выяснить о институте или, проекте, но всё тщетно. Видимо и сам Кусев мало об этом знал.
Дождь всё ещё лил как из ведра, на грунтовой дороге образовались глубокие лужи, ветки деревьев гнулись к земле и печально качались от порыва ветра. В дверь раздался робкий стук, я быстро закинул дневник в тумбочку и подошёл к выходу.
— Да? — Недоверчиво спросил я.
— Сём, — из-за двери раздался голос Лены. — Можно?
Я открыл дверь. Лена была слегка бледноватой, голос стал тихим, опечаленные глаза смотрели на меня вопрошающе. Я уже видел её такой и прекрасно помню, к чему может привести такое состояние.