Конечно, это не любовь
Шрифт:
Палату Майкрофта сторожили лучше Азкабана. Даже с использованием магии потребовалось почти полчаса, чтобы добраться до неё.
Наложив помехи на последнюю из камер видеонаблюдения и заморочив головы последним двум охранникам, Гермиона первой вошла внутрь — и никого не нашла. Палата была пуста, кровать не заправлена. Майкрофта здесь не было.
— Давай подумаем… — произнесла она негромко.
Публично объявлено, что Майкрофт в больнице, его палату охраняют на высшем уровне, но сам он где-то ещё. Шерлок и Джон куда-то пропали, но, можно было надеяться, что всё-таки выжили
— Гермиона!
— Подожди, Рон… — у неё мелькнула какая-то идея, какая-то верная мысль.
— Гермиона!
— Что?
— Булавка.
Гермиона выругалась — она идиотка.
— Репелио доминус! — булавка вспыхнула синим. Рон схватил Гермиону за плечо, и она произнесла ключ-активатор:
— Майкрофт.
Крюком их подцепило под рёбра, потащило — и резко грохнуло о твёрдую землю. Гермиона вскрикнула, не удержав равновесия, Рон выругался, руками гася скорость и чудом не скатившись с отвесного утёса в бушующее ледяное море. Портал выбросил их так близко к Майкрофту, как это было возможно.
В десяти футах от них под едва различимым магическим куполом тёмной, неприступной для магглов и волшебников громадой на фоне темнеющего неба выступал замок, одновременно похожий на Тауэр и на Азкабан. Не нужно было долго гадать — они стояли перед Шеринфордом.
Конечно, это не любовь. Глава 42.2
Сильный порывистый ветер ударил в лицо. Гермиона с трудом поднялась на ноги и тревожно огляделась вокруг. Остров был пуст.
— Не понимаю, — пробормотала она. — Должна быть охрана… много.
— Ну… — заметил Рон, кутаясь в мантию, — это нам вроде как на руку.
— Не совсем.
Щит вокруг Шеринфорда — совершенная и бесподобная разработка Отдела тайн — не пропускал внутрь посторонних. Войти можно было только в сопровождении сотрудников. Будь у входа или на стенах охрана, был бы шанс проникнуть внутрь, но сейчас щит был непроницаем.
Гермиона еще раз оглядела такую близкую и такую неприступную крепость и отвернулась. Она достаточно читала о Шеринфорде, достаточно изучала документов о нем, чтобы не тратить напрасно сил — пробить окружавший его щит было невозможно. Пожалуй, какой-нибудь гений-конструктор из Отдела тайн сумел бы подобрать к нему ключ, но она явно с этим не справится.
Пожалуй, впервые в жизни обычная ее кипучая энергия пропала — не хотелось ни биться в щит, ни кричать, ни ругаться, ни плакать. Сделать было нельзя ничего.
— Финита, — произнес Рон. — Да, я понимаю, что не поможет. Может… Фулминис!
Раздался неприятный треск, белоснежная молния впиталась в щит, не причинив ему никакого вреда.
— Оскедере!
Рон перепробовал десятка два заклинаний и наконец сдался, раздраженно пнув булыжник.
— Его создавали лучшие специалисты Отдела тайн, — сказала Гермиона, — не думаю, что нам под силу его разрушить.
— Зачем? — спросил Рон.
— Наша плата за то,
Рон хотел было что-то ответить, но вместо этого воскликнул:
— Гермиона!
Она быстро перевела взгляд туда, куда он указал, и от ее апатии не осталось и следа. На длинных тросах на высоте ста футов над морем висели три человека. Тросы раскачивались из стороны в сторону и, казалось, готовы были вот-вот оборваться.
— Мои — дальние, — рявкнула Гермиона, Рон кивнул, и в этот момент два троса оборвались.
Ее «Арресто моментум» прозвучало одновременно с роновым «Вингардиум левиоса» — люди, которые должны были разбиться о скалы, замерли в воздухе. Гермиона медленно опустила своего вниз и тут же подхватила третьего.
Едва все трое оказались в относительной безопасности, они с Роном аппарировали к ним.
— Мерлиновы кальсоны, — прошептал Рон. Спорить с ним было трудно — трое мужчин выглядели ужасно. Они были связаны, на лицах виднелись синяки и кровоподтеки, во ртах торчали кляпы. Но они были Гермионе не знакомы. Шерлок, Майкрофт и, вероятнее всего, Джон все еще оставались внутри. Сложно было сказать, хорошая это новость или плохая.
— Что будем делать?
— Возвращаемся на остров.
Гермиона взяла за руки двоих спасенных и аппарировала обратно, подальше от ледяного бурлящего океана. Рон последовал за ней.
Они освободили пленников от кляпов и веревок, и те почти одинаково заскулили от ужаса.
— Почему вас сбросили вниз? — спросила Гермиона, хотя и понимала, что это не очень хороший вопрос. Но он, пожалуй, звучал лучше, чем: «Почему вас хотели убить?».
— Она… — пробормотал один из них. Второй всхлипнул — и вцепился в третьего:
— Я тебя урою! Это из-за тебя!
— Молчать! — гаркнул Рон. Подействовало.
Гермиона обвела взглядом всех троих, выбрала того, кто казался самым спокойным, и усыпила оставшихся сонными чарами.
— Что произошло? Рассказывай!
Мужчина замотал головой и заплакал, продолжая бормотать: «Она!». Гермиона присела возле него, мягко взяла за подбородок и заглянула в красные заплывшие глаза, направила палочку и сказала:
— Легиллименс.
Ее сознание наполнилось ворохом чувств, главным из которых был страх. «Она-видит-она-видит-она-видит», — билась в его голове мысль. Гермиона надавила сильнее, и перед ее глазами возникли длинные коридоры с отделанными металлом стенами и полами, по которым можно ступать совершенно беззвучно. «Она-видит…».
— Кто она? — не то спросила, не то подумала Гермиона, еще немного нажимая на сознание.
Высокая дверь, несколько камер видеонаблюдения, четверо охранников в бронежилетах.
— Кто она?
Режущая по ушам атональная музыка.
— Кто?
Огромная белая комната, большая часть которой отгорожена толстой стеклянной стеной. В белой комнате — женщина в белой одежде, с черными волосами и пугающими кристально-чистыми голубыми похожими на топазы глазами, которые ничего не упускают.