Конечно, это не любовь

Коновалова Екатерина Сергеевна

«Поиграй со мной, Шерлок!», — зазвучал у него в голове детский голос.

Он редко играл с ней, ведь у него был лучший друг, которому тоже нравились пираты. С ним было весело. А потом он исчез. И Эвр, смеясь, говорила, что найти его просто — надо только разгадать загадку. Никто не смог. Полиция, родители Виктора, мама и папа — никто. Шерлок тоже пытался. Он искал и искал, а потом до изнеможения копал яму. Его принес домой папа — едва живого, с температурой и в бреду. Он долго не мог говорить, потом пришел в себя и все плакал, звал Виктора,

повторял про себя песенку Эвр.

В один из дней к ним в дом пришла женщина в темно-зеленой мантии и остроконечной шляпе. Шерлок не слышал разговора — он тогда редко выходил из своей комнаты. Но прежде, чем уйти, женщина зашла к нему и спросила, как дела.

Он повторил ей песенку и заплакал. Она нагнулась к нему, погладила по голове и пошептала:

— Бедный ребенок. Как тебя зовут?

Он назвался и спросил с надеждой:

— Вы можете найти Виктора?

Женщина вздохнула:

— Боюсь, что нет, Шерлок. Но я могу помочь тебе. Чтобы не было так больно. Вырасти хорошим умным мальчиком, — она погладила его по голове, неожиданно тепло улыбнулась и достала из кармана черную палочку. Направила ее Шерлоку в лицо, и он услышал непонятное:

— Обливиэйт.

Минерва МакГонагалл, профессор Хогвартса, не могла спасти погибшего несколько месяцев назад Виктора Тревора и, очевидно, не могла помочь Эвр. Она сделала то, что было в ее силах — забрала у перепуганного, почти обезумевшего от сознания своей вины мальчишки убивающие его воспоминания.

Но теперь блок исчез, и Шерлок вспомнил все.

— Ты убила его, — прошептал он, — убила моего лучшего друга.

Она убила Виктора, а теперь убивает Джона. Шерлок уже не сдерживал слезы — они текли ручьями, заливались за воротник рубашки, от них горела кожа.

— Я тоже хотела лучшего друга, — зло бросила ему Эвр. — А у меня никого не было. Никого.

— Никого, — повторил за ней Шерлок.

«Никто».

Он закрыл глаза, и почти сразу внутри Чертогов выросла тяжелая серая могильная плита. На ней было написано: «Немо Холмс».

— Это значит «никто» на латыни, — произнес Майкрофт, расправляя складки на пиджаке. — Никто — это кто-то ничтожный, жалкий, бесполезный, ничего из себя не представляющий. Кого тебе это напоминает, Шерлок?

Он открыл глаза, подхватил масляную лампу и бросился к кладбищу. Он был готов сыграть в игру.

Конечно, это не любовь. Глава 44

Силы портала хватило, чтобы вышвырнуть Гермиону перед стальной дверью прямо под ноги охране. Булавка последний раз вспыхнула и потухла, а на Гермиону оказались направлены четыре дула.

К счастью, в этот раз расстояние работало на нее — она прошептала «Отключись» быстрее, чем охрана поняла, что вывалившаяся из воздуха женщина представляет опасность.

С дверью Гермиона церемонится не стала, сильным ударом вышибив замок, распахнула ее и остановилась перед толстой стеклянной стеной, разделявший на две неравные части просторную белую комнату без

мебели.

Черноволосой женщины из воспоминаний пленников здесь уже не было, в углу почти у самого стекла в луже черной крови кулем лежал труп с простреленной головой, а у дальней стены, скрючившись, обхватив себя за колени и плотно зажмурившись, сидел Майкрофт.

Гермионе повезло не застать вживую василиска из Тайной комнаты, но, пожалуй, поверженный, он выглядел так же, как Майкрофт сейчас — одновременно величественно и жалко. Гермиона могла по пальцам пересчитать случаи, когда замечала на лице старшего Холмса проявление хотя бы слабой эмоции (не важно, какой именно). И смотреть на то, как он трясется от беззвучных сухих рыданий, было больно.

Прохода за стекло Гермиона не увидела и не хотела искать — «Бомбарда» одинаково хорошо действовала и на старые металлические решетки, и на современные бронированные стекла. От звона Майкрофт подскочил со своего места и тут же со стоном снова съехал по стене на пол. Гермиона опустилась рядом с ним на колени и поймала тяжелый, больной взгляд. За месяц, которые они не виделись, Майкрофт потерял, похоже, несколько фунтов, его лицо удлинилось, щеки впали, и теперь их с Шерлоком сходство было очевидно.

Что бы ни произошло сегодня, оно вымотало стального, несгибаемого Майкрофта Холмса, истощило его силы и подвело к краю. Он молча, шумно сглатывая, смотрел на Гермиону и, похоже, не мог заставить себя хоть что-нибудь сказать.

— Майкрофт, — позвала его Гермиона и коснулась руки — неестественно холодной.

При звуке своего имени он моргнул, еще раз сглотнул и пробормотал:

— Шерлок…

— Вообще-то, не совсем, — попыталась улыбнуться Гермиона.

— Он в опасности, — Майкрофт судорожно рванул воротник рубашки, выдохнул: — жаль, что ты сумела найти подсказку слишком поздно.

Уточнять, что за подсказку он имеет в виду, не было смысла — вспомнился его идеально убранный дом и случайно забытая на столе галстучная булавка. Вот только Майкрофт ничего и никогда не делает случайно.

— Я вытащу его, — Гермиона принялась растирать его ледяные пальцы, — и тебя. Но мне нужно знать, что произошло. Где искать Шерлока?

Майкрофт мотнул головой, показывая, что не знает, а потом закрыл глаза, попытался обрести контроль над собой, но не мог. Отпустив его руку, Гермиона сунулась в сумочку — и зашипела от досады.

— Прости, Умиротворяющий бальзам достался хорьку, — сказала она, — в качестве альтернативы могу предложить это.

Она вручила Майкрофту запечатанную шоколадную лягушку. Видимо, он настолько этого не ожидал, что почти нормальным брезгливым тоном спросил:

— Что это?

— Шоколад. Один хороший человек научил меня, что шоколад отлично помогает в подобны случаях.

— Моя младшая сестра захватила Шеринфорд, убила толпу людей и едва не заставила моего младшего брата пристрелить меня, и ты считаешь, что поможет шоколад?