Конечно, это не любовь

Коновалова Екатерина Сергеевна

Гермиона постаралась удержать улыбку, но ей показалось, что глаза заслезились, когда Кингсли продолжил:

— Гермиона Грейнджер — человек, которому я сам без колебаний доверил бы свою жизнь. Вы знаете её как героиню войны, без которой мы не смогли бы победить двадцать лет назад. Знаете как кристально-честную, решительную, ответственную главу ДМП, благодаря которой мы все можем спать спокойно. Но кроме этого, она — мудрая волшебница, для которой «справедливость», «верность своим принципам» и «долг» — не пустые слова, а жизненное кредо. Я передаю ей

пост не только с лёгким сердцем, но и с большой радостью. До сих пор я не имел права на заявления относительно хода выборов, но теперь открыто говорю: наши с вами мнения совпали. Вы не могли бы сделать лучшего выбора.

Раздались аплодисменты и восторженные крики сотен голосов. Кингсли поднял руку, успокаивая толпу, и обратился к Гермионе:

— Гермиона Джейн Грейнджер, ты стоишь перед лицом Визенгамота, члены которого облечены властью, переданной им всем населением волшебной Великобритании, — зал затих, понимая, что настал ключевой момент церемонии, — сегодня нашу власть мы с полным сознанием ответственности вручаем тебе. Готова ли ты её принять?

— Готова, — твёрдо ответила Гермиона.

— Готова ли ты соблюдать традиции и обычаи волшебного мира, поддерживать их и сохранять?

— Готова.

— Клянёшься ли ты соблюдать Статут Секретности, защищать тайну нашего мира?

— Клянусь, — с лёгким сердцем сказала она.

Далее следовало ещё несколько клятв — вести волшебный мир к процветанию, ставить его интересы превыше своих собственных, принимать решения, основываясь на законах, поступать по соображениям совести. Она знала церемонию наизусть и думала, что клятва будет пустой формальностью, но, давая ответ за ответом, чувствовала, как магия бурлит в её крови и как гулко бьётся сердце.

На её последних словах все члены Визенгамота подняли палочки и ответили хором:

— Свидетельствую.

Значок на мантии Гермионы вспыхнул ярким светом и изменился — серебряные буквы ДМП исчезли, а вместо них сложились две чёрные перекрещенные «М».

Молчавший до сих пор зал снова взорвался приветственными криками — волшебники рукоплескали своему новому министру.

Кингсли едва заметно улыбнулся и коротко наклонил голову. Кажется, он немного гордился Гермионой.

— Для меня большая честь, — сказала Гермиона негромко, — занять этот пост. Я благодарю всех, кто отдал за меня свои голоса. Встав во главе магического сообщества Великобритании, я направлю все силы, всю энергию на то, чтобы продолжить дело министра Шеклболта — стремиться к процветанию, спокойствию и благополучию всего нашего мира и каждого из вас.

Конец её речи потонул в овациях — и по одному волшебники вставали со своих мест, отдавая ей дань уважения.

Обратный путь до временного кабинета занял больше часа несмотря на помощь авроров, ограждавших её от излишне активных волшебников, — лорды и чиновники наперебой стремились пожать ей руки, фотографы мельтешили, надеясь получить колдографии получше, журналисты сыпали вопросами.

Наконец, шумная толпа осталась позади — авроры закрыли

за Гермионой дверь.

Гермиона шумно вздохнула тут же услышала:

— Поздравляю, мадам министр.

— Гарри! — рассмеялась она и обняла его.

— Ты держалась великолепно, — сказал он с довольной улыбкой. — Мои парни всерьёз считают, что к тебе нужно приставить особую охрану — как к самому красивому министру магии в истории. Боятся, что украдут.

Гермиона расхохоталась, вообразив себе картину собственного похищения.

— Твоим парням стоит больше думать о работе, — заметила она. — Слабовато ты их загружаешь, господин старший аврор, раз они успевают отвлекаться на обсуждение моих сомнительных внешних данных.

— Готова к новому выходу?

Гермиона грустно вздохнула — как бы ей ни хотелось, от официального приёма, плавно переходящего в банкет, уклониться было нельзя.

— Как будто у меня есть выбор, — ответила она. — Джесс!

Секретарша подскочила к ней с парадной мантией на вешалке и мешочком с артефактами. Гермиона забрала мешочек, надела обратно порт-ключи, достала часы, по привычке приоткрыла крышечку — и выронила их из внезапно ослабевших пальцев.

Гарри нагнулся, поднял артефакт и покачал головой:

— Ты не можешь…

— Я должна, — ответила Гермиона, но отлично понимала, что друг прав. Она не может просто всё бросить — у неё есть долг. И он требует, чтобы она переоделась в парадную мантию, нацепила радостную улыбку и отправилась на прием по случаю собственной инаугурации вне зависимости от того, в какой смертельной опасности оказался Шерлок Холмс.

— Не можешь, — повторил Гарри. — И я не могу.

Гарри был прав: Министр магии и глава Аврората не могли сбежать с торжества.

— Оставьте нас, — велел Гарри, и Джесс выскользнула из кабинета через заднюю дверь.

Гермиона больно прикусила костяшки пальцев, а потом прошептала почти жалобно:

— Гарри?..

Он взъерошил волосы и поморщился — не приходилось сомневаться, что его гриффиндорская натура требовала немедленно бросить всё и отправиться спасать друга, но годы службы в Аврорате приучили к тому, что далеко не всегда можно делать то, что хочется. Он молчал некоторое время, потом сунул руку в карман пиджака и достал галеон. По слишком яркому блеску Гермиона сразу опознала фальшивку собственного изготовления. Гарри стукнул по нему палочкой трижды и снова убрал в карман.

— Кого ты вызвал?

— Рона. И Джорджа. Только они двое могут сейчас делать всё, что им заблагорассудится, — он взмахнул палочкой и произнёс: — Экспекто Патронум.

Серебристый олень склонил перед ним рогатую голову.

— Встреть и проводи, — сказал Гарри. Олень кивнул и исчез.

Гарри подвинул себе стул и сел, опёрся руками о колени. Гермиона осталась стоять. Она не чувствовала течения времени — как будто вокруг всё замерло. Она только что дала клятву заботиться об интересах волшебного мира больше, чем о собственных — и уже готова её нарушить. Ради Шерлока.