Констанция (Книга 2)
Шрифт:
Он даже открыл рот, чтобы произнести имя, как маркиз предупредительно поднял руку:
– Нет-нет, мадемуазель Аламбер, вы не правильно поставили вопрос, во всяком случае, я бы поставил его по-другому.
– И как?
– Что поделаешь, я эгоист, мадемуазель Аламбер, и во всем ищу свою выгоду. Если виконт назовет имя, то женщина все равно не сможет прийти к нему сама, а так я буду знать, стоит ли мне оставлять дверь в спальню на ночь приоткрытой.
– Так что вы хотели спросить?
– Я думаю, дамы должны назвать мужчину,
Мадлен сосредоточенно смотрела в тарелку. Маркиза с улыбкой на лице перекладывала приборы, а Констанция пошла ни хитрость:
– Я, - произнесла она и тут же все посмотрели на нее, - я удивляюсь, неужели все дамы так и будут молчать?
Маркиз расхохотался.
– Вы хитры, мадемуазель Аламбер. Ну что ж, в таком случае, начнем с моей жены.
– Меня этот вопрос не касается, я уже говорила о верности и немогу несколько раз за вечер менять свои убеждения. А вы, мадемуазель Аламбер, с кем бы хотели провести ночь?
– Этот вопрос тоже не в мой адрес, - улыбнулась мадемуазель Аламбер, все знают, что я равнодушна к мужчинам.
– Это правда, - подтвердил виконт.– Сколько я не добиваюсь ее благосклонности - и все впустую.
– Значит, остаетесь вы, - улыбнулась Констанция.
Мадлен вскинула голову и посмотрела на старую графиню. На лице той выражалось сожаление, словно она извинялась за своего внука, посмевшего затронуть столь щекотливую тему. Хотя обвиняла она его в этом лишь по инерции, потому что настоящей виновницей была Констанция. Ведь это она предложила сменить тему и затеяла этот скользкий разговор.
– Я не смогу ответить на этот вопрос, - наконец-то нашлась Мадлен Ламартин.
Все рассуждения присутствовавших за столом свелись на нет.
– Я в обиде, - проговорил виконт, - никто не желает скрасить мое одиночество и никто не желает быть искренним.
– Вы забыли, - послышался голос старой графини, - что есть еще и я, она засмеялась дряблым старушечьим смехом, - и единственное, что мне остается, чтобы спасти положение, так это сказать: я бы не отказалась провести ночь с таким красавцем, как виконт. Положение было спасено, все рассмеялись. А Анри, приподняв бокал, кивнул своей бабушке:
– Вы, мадам, спасли мою репутацию. Теперь никто не сможет утверждать в Париже, что за столом не нашлось женщины, согласившейся провести со мной ночь. Я обязан вам по гроб жизни.
– Можешь клясться, все равно я умру раньше тебя и мне не придется удостовериться в том, что ты обманул меня.
Виконт поднялся из-за стола и склонился к Мадлен.
– Позвольте поцеловать вашу руку. Вы, мадам, были так милы весь этот вечер, что я восхищен вами.
Смущенная Мадлен подала руку для поцелуя, и виконт немного дольше, чем того требовали приличия, задержал в своей ладони ее руку. Женщина почувствовала, как ее тело прошибает озноб, как похолодели кончики пальцев. Ей хотелось отдернуть
– Вы смущены?– спросил виконт.
– Ничуть, - качнула головой Мадлен.
– Вы были храбры, когда мы донимали вас дурацкими вопросами, и я благодарен вам за откровенность.
– Да-да, - Констанция тоже поднялась, - простите, мадам Ламартин, мою навязчивость, но мы же в своем кругу и можем иногда пооткровенничать. Лучше знать правду о других, а хотеть - не значит еще сделать.
– В самом деле, мне было непросто, - призналась Мадлен.
Маркиз Лагранж обратился к старой графине.
– Вы, мадам, спасли всех нас, иначе бы от подобных разговоров,если их воспринимать всерьез, мы сошли бы с ума.
– Я выжившая из ума старуха, - засмеялась графиня, поправляя на своей груди сверкающее бриллиантами колье, - и одна из всех вас нашла правильный ответ. Ну что ж, Анри, давай, пойдем, - она взяла за руку своего внука.
Тот захохотал и поцеловал бабушку в щеку.
– Вы никогда не унываете и к сожалению, мы не могли встретиться с вами во времена вашей молодости.
– О, Анри, тогда при дворе были немного иные нравы. Правда, и на мою долю кое-что перепало, - старая женщина подмигнула молодому мужчине.
– Да, я представляю, - Констанция, обогнув стол, подошла к мадам Лабрюйер, - вы блистали при дворе, и у вас было множество поклонников.
– Не только поклонников, - надтреснутым голосом произнесла графиня, но и любовников.
– А вот об этом, бабушка, не обязательно было говорить, - произнес виконт, - этим самым вы подрываете мою репутацию. Ведь что может подумать мадам Ламартин о таком не искушенном в делах любви человеке как я, если у него такая родственница.
– А в самом деле, мадам Ламартин, - графиня приблизилась к Мадлен, вы, наверное, расскажете о нашем обществе своему мужу всякие ужасные вещи.
– Что вы, мадам, мне никогда еще не приходилось бывать в столь изысканном обществе, где могут говорить о не принятых в свете вещах с такой легкостью.
– Ну что ж, дорогие мои, - графиня Лабрюйер,опираясь на руку своего внука, двинулась к выходу, - наверное, уже пора спать. Во всяком случае, я с моей бессонницей могу и лечь, все равно от меня никакого прока. А вы беседуйте, если хотите, развлекайтесь. Я больше никого не буду сегодня заставлять играть в карты.
– Мы уже играли сегодня неполной колодой, - напомнил маркиз Лагранж, но все равно, игра от этого была не хуже.
Графиня двинулась к выходу и скоро ее шаркающие шаги затихлив конце коридора.
– Желаю спокойной ночи, - откланялся маркиз Лагранж и под руку с женой покинул столовую.
За столом остались сидеть Мадлен Ламартин и Констанция.
– Вы давно знаете виконта?– спросила Мадлен. Мадемуазель Аламбер с улыбкой посмотрела на собеседницу.
– Наверное, он признался вам в любви? Мадлен вспыхнула, а потом спохватилась.