Константинопольский Патриархат и Россия. 1901–1914
Шрифт:
В начале XX в. причт русской посольской церкви состоял из настоятеля, второго священника, диакона и псаломщика. Настоятелем посольской церкви в 1899–1913 гг. был архимандрит Иона (Вуколов) [165] . Автор многочисленных полемических работ в защиту греческого духовенства, архимандрит Иона выступал как против русских его критиков, так и против католического прозелитизма. Такое направление не соответствовало русской прославянской политике, сторонником которой был посол в Константинополе И. А. Зиновьев и имевший большой авторитет в политических вопросах директор РАИКа Ф. И. Успенский. Различным было отношение и к русскому монашеству на Афоне со стороны посла и Успенского, с одной стороны, и архимандрит Ионы – с другой. Если первые видели в «русском Афоне» сильную опору для политического влияния России на Балканах и вообще на Востоке, то для Ионы русские афонцы представляли собой массу необразованных мужиков, которые незаслуженно владели большими материальными средствами и не желали, по своей ограниченности, употребить даже часть этих денег в помощь греческим школам. В этом смысле архимандрит Иона присоединялся к позиции греческой иерархии, обвинявшей русскую политику на Востоке в преследовании чисто политических целей под прикрытием помощи православию.
165
Уроженец Орловской губернии. В 1882 г. окончил курс Орловской семинарии, в 1882-87 гг. был сельским учителем в Орловском уезде. Священником стал в 1887 г., а затем, овдовев, в 1893 г. принял монашество. В 1894 г. он окончил курс Киевской духовной академии, после чего занимал посты инспектора, затем ректора Петербургской семинарии, ректора Екатеринославской и Владимирской семинарий. 17 февраля 1899 г. назначен настоятелем русской посольской церкви в Константинополе. В 1900 г. избран действительным членом общества церковного пения в Константинополе, а в 1912 г. получил от патриарха Иоакима III титул Великого архимандрита Вселенского Апостольского
В 1908 г. он опубликовал брошюру против католического прозелитизма. В последнее время, писал автор, много говорится о соединении церквей. Ватикан действует на Востоке различными способами. Так, французская графиня Рианкур, филэллинистка, живущая в Афинах, пишет сочинения о соединении, жертвует деньги в пользу Иерусалимского патриархата и афонских монастырей. Она уступает православным во всех вопросах, но упорно отстаивает идею папизма. 18 марта 1907 г. два латинских монаха в одежде греческих священников в притворе одного из константинопольских храмов раздавали листовки с призывом к единению с католичеством. Посещение саксонского принца Макса в сентябре 1907 г. тоже способствовало католической пропаганде. Католикам, говорит архимандрит Иона, следует совершенно отказаться от идеи прозелитизма; диалог необходим на уровне предстоятелей церквей, но высокомерие Ватикана делает его невозможным [166] .
166
Иона, архим. К вопросу о соединении церквей. Письмо из Константинополя. СПб., 1908 (оттиск: РГИА. Ф. 796. Оп. 187. VI отд. 1 ст. Д. 7078. Л. 22а-22 м).
Русский храм-памятник в Сан-Стефано
Вскоре после избрания на патриарший престол Иоакима III в 1901 г. архимандрит Иона выступил посредником между ним и российским Св. Синодом по вопросу о распространении официального органа Вселенского патриархата еженедельного журнала (Церковная истина) в библиотеки всех семинарий России. В России, писал Иона, 58 семинарий и 4 академии.
Он рекомендовал Св. Синоду выписать его в количестве 62 экземпляров, что послужило бы, на его взгляд, существенной материальной поддержкой патриархату. Ходатайство патриарха было принято, и по настоянию К. П. Победоносцева, по цене 25 франков за номер была выписана для 57 духовных семинарий России [167] . Пользуясь случаем, архимандрит Иона привлек внимание и к своей деятельности на пользу православия в Константинополе. В соседнем с Сан-Стефано селении Галатария, писал он, католики устроили часовню, в которой служат по праздникам, ходят по домам православных жителей и приглашают их детей в школу. Архим. Иона перекупил арендуемый католиками дом и намеревался устроить в нем школу. Далее в том же письме он выступил с предложением изымать ежегодно у богатых русских обителей на Афоне некоторую сумму на поддержание греческих школ на Востоке [168] .
167
Иоаким III – митрополит Санкт-Петербургскому и Ладожскому Антонию. 28 декабря 1901 г. // РГИА. Ф. 796. Оп. 183. VI отд. 1 ст. Д. 4456. Л. 2; К. П. Победоносцев – Св. Синоду. Предложение. 2 марта 1902 г. № 6123 // Там же. Л. 7-7об.; Благодарственное письмо Иоакима III – митрополиту Антонию. 5 апреля 1902 г. // Там же. Л. 9. Рус. пер. Л. 10.
168
Иоаким III – митрополит Санкт-Петербургскому и Ладожскому Антонию. 28 декабря 1901 г. // Там же. Л. 2; Архим. Иона – В. К. Саблеру. 17 января 1902 г. // Там же. Л. 4-5об.
В 1903 г. о. Иона создал в Галатарии, при храме-памятнике в Сан-Стефано, школу для 60 православных детей, которая размещалась в специально приобретенном им доме. «Ввиду большой опасности, какая в настоящее время угрожает от латинской пропаганды бедным детям православных греческих селений, находящихся вблизи русского Сан-Стефанского храма […], желательно и весьма полезно было бы открыть здесь русскую школу для этих детей», – писал архимандрит Иона митрополиту Санкт-Петербургскому Антонию. Помощником о. Ионе и учителем в школе был назначен иеромонах Павел (Вильковский), выпускник Киевской духовной академии, хорошо владевший греческим языком и уже два года живший в Константинополе [169] . На содержание ее отпускалось по 700 рублей в год из доходов от бессарабских имений [170] . В том же 1903 г. архимандрит Иона обратился к митрополиту Санкт-Петербургскому Антонию с новой просьбой об увеличении субсидии на содержание школы до 1000 р., а также о назначении ему второго помощника для научных занятий в константинопольских церковных книгохранилищах, грека Аристотеля Мейдриноса, окончившего курс Санкт-Петербургской духовной академии в 1901 г., с жалованием в 1000 рублей в год [171] . Иона предполагал, чтобы Мейдринос работал при нем в качестве секретаря и переводчика и помогал ему в написании полемических статей, опровергающих клевету на Россию, которая появляется в иезуитских и греческих периодических изданиях. Однако посол И. А. Зиновьев не счел целесообразным удовлетворение этой просьбы архимандрита Ионы, и на сей раз он получил отказ [172] . В 1903 г. о. Павел доставил серебряную раку для мощей св. вмч. Евфимии, изготовленную в Петербурге на пожертвование митрополита Антония (Вадковского); 12 ноября 1903 г. мощи были торжественно переложены в храме св. Георгия в Фанаре [173] . В благодарность о. Павел получил от патриарха частицу раки, в которой мощи лежали до тех пор [174] .
169
Иером. Павел (Вильковский), выпускник Киевской духовной академии, 16 ноября 1900 г. командирован в РАИК для ученых занятий с назначением 600 рублей в год. 30 июля 1903 г. назначен учителем и заведующим школой в Сан-Стефано.
170
РГИА. Ф. 796. Он. 184. VI отд. 1 ст. Д. 5263.
171
Там же. Д. 5236. Л. 1-1об.
172
МИД – в Канцелярию Св. Синода. 22 августа 1907 г. № 5320 // Там же. Л. 11.
173
Там же. 1904. № 51–52. С. 2132–2135.
174
АПК КПА. Кы5. 965. No. 7396. 15 ноября 1904 г.
Рака с мощами Св. Евфимии в храме Св. Георгия в Фанаре (современная фотография)
Следует предполагать, что И. А. Зиновьев выражал недовольство самостоятельностью о. Ионы и его прогреческой позицией в церковных делах. 29 января 1906 г. Иона обратился к митрополиту Антонию с просьбой не переводить его на другое место. «Мое здоровье, не выносящее сурового климата и какой-либо систематической работы, моя деятельность в основанной мною школе и по изданию полезных книг на греческом языке, поддерживаемые мною отличные и дружеские отношения с греческой иерархией – все это дает мне смелость надеяться на милостивое внимание Вашего Высокопреосвященства к моей просьбе», – писал он [175] . Неблагополучно складывались и отношения архимандрита Ионы с иеромонахом Павлом, которые постепенно перешли в открытый конфликт. О. Павел, в лице которого Иона ожидал преданного послушника, секретаря и помощника, проявлял в своей деятельности большую самостоятельность, чем вызвал негодование своего властного начальника. В том же письме следуют жалобы на о. Павла, который, по словам о. Ионы, уже в течение пяти месяцев отсутствует, в последние два года не помогает ему в его литературных занятиях и мало полезен для школы, а вместо того занимается без ведома начальника сбором денег, скрывая от него сборные книги и отчеты. В заключение он просит удалить о. Павла и передать заведование школой ему самому. Поскольку эта просьба была оставлена без внимания, 27 сентября 1908 г. архимандрит Иона снова обращается к митрополиту Антонию с жалобой на о. Павла, деятельность которого, по его словам, вредна для дела и «огорчительна для меня лично». По сообщению о. Ионы, иеромонах Павел без его ведома занимался сбором денег на Константинопольскую патриархию, чем ставил его в неловкое положение. «Увлеченный денежными операциями, иер. Павел задумал без моего ведома скупать священные реликвии, продаваемые здесь некоторыми недобросовестными людьми. У одного расстриженного монаха-грека из Иерусалима он купил часть Животворящего Креста, которая была препровождена им в Воскресенский монастырь Новгородской губернии, место прежнего жительства иер. Павла, где была принята с большими торжествами. Но вскоре между продавцом и покупателем возник денежный спор, приведший к суду у патриарха и у г. посла […]. Соблазн от этой
175
Архиманлрит Иона – митрополиту Антонию 29 января 1906 г. // РГИА. Ф. 796. Оп. 187. VI отд. 1 ст. Д. 7087. Л. 2–3.
176
Там же. Л. 8-9об.
Донос о. Ионы возымел свое действие: 2 декабря 1908 г., даже не попытавшись разобраться в ситуации, Синод постановил возвратить о. Павла в Воскресенский монастырь [177] . Далее бюрократическая машина начала действовать, и 11 сентября 1909 г. был издан указ хозяйственного управления при Синоде о прекращении высылки ему пособия [178] .
О. Павел нашел защитника в лице посла И. А. Зиновьева, который признавал образ действий о. Ионы неправильным. По рекомендации Ф. И. Успенского о. Павел был назначен преподавателем закона Божия в русском коммерческом училище. И. А. Зиновьев также предложил ему совершать в Сан-Стефанском храме богослужения на греческом языке для местного населения. Все обязанности о. Павел выполнял, по словам посла, «с примерной добросовестностью». Удаление его, таким образом, «крайне невыгодно отразилось бы на деятельности учебных учреждений» [179] . Письмом от 9 июня 1909 г. о. Павел лично обратился к митрополиту Антонию Санкт-Петербургскому с просьбой об оставлении в Константинополе [180] .
177
Выписка из определения Св. Синода 2 декабря 1908 г. // Там же. Л. 10-10об.
178
Там же. Л. 18.
179
И. А. Зиновьев – митрополиту Антонию. 7 марта 1909 г. // Там же. Л. 12-15об.
180
Там же. Л. 16–17.
Назначение нового посла в Константинополе Н. В. Чарыкова было с большим удовлетворением встречено архимандритом Ионой, который, наконец, избавился от строгого надзора не благоволившего к нему И. А. Зиновьева. «Новое направление русской политики в церковных делах Востока, – писал он, – произвело отрадное впечатление на всех восточных христиан. Заявление нового посла России г. Чарыкова, сделанное Вселенскому патриарху, что Россия возвращается к своей традиционной политике покровительства православным всех племен, имеет весьма серьезное значение» [181] . Недавно, продолжал Иона, впервые за 10 лет патриарх удостоился в посольстве подобающего его высокому положению почетного приема. Далее начинается уничтожающая критика в адрес политики И. А. Зиновьева. «Я помню случай, – продолжает автор письма, – когда Вселенский патриарх во время визита в русское посольство чуть-чуть не был выгнан из комнаты. Я знаю случаи, когда по тайному требованию русского посла греческие митрополиты были отправляемы продажной турецкой администрацией в ссылку. […] Я помню, как мне рассказывали, что вследствие задержки денег из России учителя Халкинской богословской школы и чиновники патриархии по многим месяцам не получали жалования. Да, это было время настоящего похода против православия, и, как показали обстоятельства, на пользу Ватикана. Вся деятельность г. Зиновьева, казалось, была направлена к тому, чтобы озлобить против России всю греческую иерархию и вызвать церковную схизму». В упрек Зиновьеву о. Иона ставит молчание при заключении Митилинского договора Франции с Турцией, когда католикам было предоставлено преимущество в открытии школ и учреждений на территории Турции. Скандальным представлялось отсутствие посла и Ф. И. Успенского на празднике Торжества православия в Фанаре, при том что в тот же день в РАИКе была назначена лекция монаха-ассомпциониста [182] .
181
Архимандрит Иона – митрополиту Антонию. 12 сентября 1909 г. // Там же. Л. 20-21об.
182
Там же. Вероятно, речь идет об известном французском византинисте Луи Пти.
Между тем Св. Синод, верный принятому решению, 6 февраля 1910 г. снова решительно потребовал возвращения иеромонаха Павла в Россию. Приехав в Петербург, о. Павел вновь обратился за помощью к И. А. Зиновьеву, теперь состоявшему членом Государственного совета, и тот 5 июня 1910 г. написал обер-прокурору С. М. Лукьянову письмо в его защиту [183] . В своем обращении к обер-прокурору о. Павел характеризует действия о. Ионы как «самоуправное, посредством обмана начальства, лишение меня должностей и службы» [184] .
183
И. А. Зиновьев – С. М. Лукьянову. 5 июня 1910 г. // Там же. Л. 27-27об.
184
Иером. Павел – С. М. Лукьянову. 3 июня 1910 г. // Там же. Л. 28-29об.
15 июня 1910 г. о. Павел обращается к С. М. Лукьянову с новым пространным письмом, в котором высказывает свои соображения по вопросу русской церковной политики на православном Востоке. «Есть в нашей церковной жизни одно явление, в высшей степени печального свойства – это все более и более возрастающее обособление, отчуждение нашей церкви от церковной жизни православного Востока, с которым – между тем – мы связаны таким глубоким духовным родством – единством веры и общением благодати. Говорим не об оскудении у нас симпатий „к грекам'' к чему весьма многие насмешливо готовы иногда свести дело, а о равнодушии и холодности, проявляемой, по-видимому, в самой церкви, к судьбам православия, и даже христианства на Востоке, по отношению к которым тщательно стараемся держаться в стороне» [185] . Далее автор письма снова поднимает многократно обсуждавшийся вопрос о назначении представителя Русской церкви в Константинополь. «Наша церковь и церковное правительство, – продолжает он, – не имеют на православном Востоке ни лиц, ни учреждений даже просто для того, чтобы через них обстоятельно и своевременно знать о происходящих там событиях и переменах в церковной жизни, не говоря уже о лицах и учреждениях, уполномоченных развивать какую-либо деятельность от имени русской Церкви и в ее интересах». Такое положение дел, по мнению о. Павла, совершенно ненормально и лишает Русскую церковь возможности осуществлять непосредственные контакты с Константинопольским патриархатом и влиять на положение дел в нем. В качестве примера он указывал на возникший незадолго до того кипрский церковный вопрос, когда патриархат сам проявил инициативу обратиться к Русской церкви с вопросом об избрании Кипрского архиепископа. «Ясно, что и церкви нашей необходимо иметь на Востоке свои органы, с помощью которых совершалось бы дело правильного осведомления ее относительно тамошней церковной жизни, а затем – и соответствующая деятельность на пользу наших церковных интересов. Словом, необходимо учреждение на православном Востоке русской церковной миссии. Эта необходимость, сознанная некогда, вызвала к жизни так называемую духовную нашу миссию в Иерусалиме. К сожалению, с течением времени иерусалимская миссия, совершенно затертая деятельностью Палестинского общества и по другим причинам, превратилась в простое общежитие монахов-требоисполнителей. А кроме того, Иерусалим хотя и важный, но не самый выдающийся центр церковной жизни на православном Востоке. Таким является – Константинополь, столица, местопребывание „вселенского" патриарха, турецкого парламента, послов великих держав». В заключение он предлагает свою кандидатуру в качестве представителя Русской церкви в Константинополе [186] .
185
Иером. Павел – С. М. Лукьянову. Санкт-Петербург, 15 июня 1910 г. // Там же. Л. 30-31об.
186
Там же.
Но и на этот раз Св. Синод остался глух к его воззваниям. 19 июля 1910 г. о. Павел назначается смотрителем Торопецкого духовного училища [187] , а 19 августа вышел приказ о прекращении переписки о дозволении о. Павлу возвратиться в Константинополь [188] . Таким образом, из-за личной ревности и мелких материальных соображений со стороны непосредственного начальника, по одному непроверенному доносу, этот несомненно талантливый и подготовленный для службы на Востоке человек был отстранен от деятельности в Константинополе. Данный случай в истории Русской церкви, к сожалению, не был единичным. Противостояние архимандрита Ионы послу И. А. Зиновьеву, исполненное ссор и обид на личной почве, является отражением как несогласованности позиций МИДа и Св. Синода, так и противоборства двух направлений русской политики – прославянской и русской имперской со стороны посла и Ф. И. Успенского и прогреческой в лице о. Ионы. По-разному понимаемый интерес России на православном Востоке приводил к печальным недоразумениям и открытым конфликтам. Таким образом, очередная возможность сближения России с греческим духовенством была упущена, равно как и очередная попытка учреждения постоянного духовного представительства в османской столице.
187
Там же. Л. 33.
188
Там же. Л. 34-34об.