Конструктор живых систем

Птица Алексей

После обеда, добравшись до нужной аудитории, я обнаружил там обоих своих новоявленных друзей. Я увидел их, сидящих рядом, почти на самом верхнем ряду, они тоже заметили меня и помахали рукой. Подсев к ним, я первым же делом осведомился у Петра.

— Ну, как лекции прошли?

— Да ничего особенного, они же все пока вводные. Вот, записал материал всего на одной странице, если хочешь, перепиши, а то можно просто перечитать.

— Угу, да здесь переписывать и нечего. — А ты давно освободился? — повернулся я уже к Ефиму.

— Да, меня всего часок помурыжили и отпустили, дали бумагу, чтобы

я по ней сделал, как это, слово мудрёное такое, сразу и не запомнил.

Ефим сунул руку в карман и, выудив оттуда сложенную вчетверо бумагу, медленно прочитал: «корреляцию». Слышал я такое слово раньше, но вот запомнить сразу не сподобился.

— Гм, я тоже слышал, но не понимаю, что это такое.

— Эх вы, неучи, — вклинился в наш разговор Пётр, — о корреляции не слышали. Это значит подстроить что-то под себя. Понятно?

— Понятно, — сказал Ефим и отвернулся, я же молча кивнул.

Лекционный зал, тем временем, постепенно заполнялся и уже гудел, словно улей, на разные голоса. Тут я увидел, как в зал вошла Женевьева, а с ней те же самые две девицы.

— Смотри-ка! — толкнул я локтём Петра, — графиня! — но тот уже и сам успел увидеть девушку, да и не только он. Зал загудел ещё громче, обсуждая барышень.

Девушки повертели головами и, чинно пройдя мимо, уселись на первой парте, явно ощущая на себе взгляды всех присутствующих, и от этого становясь ещё более надменными и гордыми. Суета продолжалась ещё некоторое время, пока в класс не зашёл сухонький благообразный старичок.

— Господа студиозы, прошу внимания!

Зал стал постепенно затихать, но не настолько, чтобы это удовлетворило доброго старичка.

— Попрошу внимания! — и добрый старичок взял в руки трость и стал стучать ею об угол кафедры. Резкий громкий стук поплыл по залу, быстро приводя в чувство студентов. В аудитории сразу установилась глубокая тишина.

— Вот почему молодёжь не желает всё понимать с полуслова, с человеческого полуслова?! — задал он в зал риторический вопрос и, не получив ответа, продолжил, — и только палка неизменно находит своих слушателей со времён Ломоносова. М-да, ничего не меняется в этом мире, кроме мировой обстановки. Итак, всех прошу внимания! Откройте свои тетради и запишите тему. Сегодняшняя тема первой для вас лекции: «Возникновение инженерно-духовной академии и её роль в становлении Склавской империи». Итак…

— Слушай, а я скоро засну, — сказал мне Ефим, примерно через полчаса лекции, — чего он такой занудный, и так говорит, что у меня глаза сами собою закрываются.

— Не надо спать, а то заметит и прилетит всем.

— Вам-то за что прилетит?

— Потому что рядом с тобой сидим.

— Да ладно вам, — последнюю фразу Ефим произнес довольно громко, чем привлек внимание сухонького старичка.

— Молодые люди, я же просил не шуметь и не разговаривать, когда я веду лекцию, причём, лекцию об образовании нашей Богом хранимой академии. Встаньте!

Старичок лектор воззрился на меня. Пришлось встать, так как лектор смотрел пристально именно на меня, а не на Ефима или Петра.

Надо срочно что-то придумать и сказать в ответ, что-то нейтральное, чтобы лектор не наказал. В голове ничего дельного не придумывалось, я посмотрел на Ефима, но тот прижух, опустив голову,

получалось, что отдуваться придётся мне одному. Пётр не разговаривал с нами, и теперь с осуждением смотрел на нас обоих.

Но не только Пётр смотрел на меня. Сейчас я привлёк внимание буквально всех, в том числе и трёх девиц, во главе с юной графиней. Я ощутимо покраснел, кровь прилила к голове, отчего соображать стало легче и быстрее.

— Простите, господин профессор, — отреагировал я, — мы обсуждали исключительную роль академии в развитии железных дорог в Склавской империи.

Со всех сторон тут же послышались сдержанные смешки. Краем глаза я уловил насмешливую ухмылку одной из девиц, но тут же о ней забыл, услышав, ответ лектора.

— Ммм, правда?!

— Истинно так, господин профессор!

— Ну-ну, ну-ну, что же, вы находчивый молодой человек. Я действительно профессор, хоть и не представился вам, и академия действительно стояла у истоков строительства железных дорог. Собственно, ради них она и создавалась. Вы заработали себе огромный плюс, юноша, так как подобрали наиболее правильный ответ, хотя, без сомнения, сделали это чисто интуитивно и под грузом грозящей вам опасности. Как ваша фамилия?

Немного поколебавшись, а вдруг подвох, я представился.

— Фёдор Дегтярёв.

— Хорошо, я вас запомнил, на нашей кафедре естественных наук и исторических знаний любят находчивых, особенно когда они говорят правильные вещи, но если я ещё раз услышу с вашей стороны шум посторонней болтовни, то удалю вас со своей лекции, и сдавать мне зачёт вам придётся весьма долго и нелегко.

— Благодарю вас, господин профессор.

— Садитесь. Итак, наша академия, — продолжил профессор, обведя всех суровым взглядом, — стояла в самом начале созидания в нашей империи железнодорожных путей сообщения.

Усевшись на место, я молча зыркнул на Ефима, но говорить ничего не стал, потом скажу. Лектор тем временем рассказывал интересные случаи из истории академии, часть которых мы старательно записывали, время от времени макая перья в чернильницы и стараясь не оставлять в своих тетрадях безобразных клякс.

— А теперь, уважаемые студиозы, прошу всех собраться и пройти вслед за мной на экскурсию по учебным корпусам нашей прославленной в веках инженерно-духовной академии.

Заслышав команду, студенты начали шумно складывать письменные принадлежности и, беря их в руки, проходить к выходу, засобирались и мы. Пётр вскочил раньше всех, а затем встали и мы с Ефимом. Выходя, я надеялся увидеть вблизи Женевьеву, но, увы, девицы покинули аудиторию в числе самых первых, и теперь их трудно было разглядеть среди сотни студентов. Пётр тоже пытался высмотреть графиню, но получил тот же результат.

В течение следующего часа мы ходили по территории академии и внимательно осматривали всё подряд, слушая громкий голос лектора, но уже не обращая на него особого внимания. Гораздо большее внимание привлекали тонкие фигурки девушек, одетые в жакеты и юбки-брюки, что притягивали к ним взгляды почти всех студентов, но возможности подойти к ним близко и поговорить так и не представилось.

По окончании экскурсии по учебным корпусам, я решил спросить у Ефима, почему он промолчал, когда меня поднял профессор.