Конструктор живых систем
Шрифт:
— У вас хватает, а у нас все фрукты — яблоки да груши с вишней, ещё слива мелкая, да космола, ну и ягоды всякие, этого добра навалом.
— Ага, зато у вас грибов много, а у нас только шампиньоны на кошарах растут, и всё, собственно.
— Да ладно, давай кровати делить, у вас комната хорошая, лучше, чем другие.
— Это потому, что меня комендант выселил из той, где я один жил. Поэтому и выдал хорошую. А с Петром мы ещё в поезде подружились, и вот с тобой теперь встретились. А кровати легко поделить, вот моя, — ткнул я пальцем на кровать у стены, — напротив — Петра, а твоя дальше.
— Замётано.
Пока мы разложили вещи, пришло время отправляться на ужин. Ни у меня, ни у Ефима не оказалось
Вернувшись, мы ещё немного поговорили, делясь впечатлениями, но вскоре разговор угас, и мы стали готовиться ко сну. Завтра предстоял очередной нелегкий день проверки нашего дара, из-за чего придётся пропустить пару вводных лекций, но это не важно, наверстаем потом, главное, чтобы с нами определились.
С утра, не успели мы проснуться, как явился Пётр. Он сразу развил бурную деятельность, всячески мешая нам своей суетой. Сходив в столовую на завтрак, где подавали вкусную творожную запеканку, мы все вместе отправились на занятия. Точнее, Пётр — на занятия, а мы с Ефимом на дообследование. Пётр клятвенно заверил меня, что всё подробно запишет в тетрадку, чтобы потом дать с неё переписать, и даже показал её.
Больше всего сиё произведение бумажной мануфактуры походило на амбарную книгу, которой не хватало, разве что, миниатюрного серебряного замочка на петельках и обложки из кожи телёнка, но и без того она внушала к себе явное уважение всем своим презентабельным видом.
Успокоившись на счёт пропуска занятий, материалы которых перепишем у Петра, мы с Ефимом отправились в лабораторный корпус.
Глава 17
Проверка дара и дружбы
Придя в лабораторный корпус, мы застали там уже человек десять, в том числе и двоих знакомых студентов, Морозова и Венедектинского. В этот раз последний соблаговолил пожать нам обоим руку. Не знаю, что на него нашло, но видимо, ему кто-то сделал внушение, возможно, даже родители.
Мне в принципе всё равно, но на душе явно потеплело. Такова уж природа человека: радоваться себе подобному и проявлению его благожелательности. Зря он так не поступил в первый раз, и как он поступит в следующий — загадка.
Мои старенькие часы уже показали без десяти минут девять, но в кабинеты никто не рисковал заходить. Оглядевшись, я пошёл к лаборатории номер пять, возле которой, как и в прошлый раз, почему-то никого не наблюдалось, в отличие от других.
Интересно, почему? Либо я такой особенный, либо профессор — не любитель очередей и перетруждаться. Выбрал одного фрукта и смакует его, то обжаривает, как арахис, то водой поливает, как фундук, или наоборот.
Времени оставалось ещё пять минут, но я не решался постучаться и войти, ожидая назначенного времени. Пока я топтался, дверь распахнулась сама, и на пороге появился рыжебородый профессор.
— Готов? — вместо приветствия поинтересовался он, пристально глядя на меня через очки.
Двойная порция запеканки, благополучно съеденная на завтрак, по моему мнению, должна была помочь с приростом энергии дара, и я кивнул.
— Что же, раз готов, то заходи, начнем тебя пытать анализом.
Вздохнув, я вошёл в широко распахнутую профессором дверь, готовясь к новым испытаниям. Надеюсь, меня не станут просвечивать или проверять током, а то слова профессора и тон, с которым он их сказал, мне не очень понравились. Кто их знает, этих рыжих, с их анализом.
— Тэкс, садись вон на стул, а я пока зачитаю, что я по тебе наработал. Ты про параметры дара знаешь что-нибудь?
— Нет, нам в гимназии ничего про это не говорили.
— Понятно. Тут я с ними согласен, в провинциальной гимназии мало людей, кто хорошо разбирается в этом вопросе, к тому же, преподавателя грамотного найти сложно. Да и незачем всех информировать. Тут только цифры, никому не нужные. Но тебе следует знать, думаю, что с твоей биографией тебе это окажется полезно. Я, кстати, навёл справки по крушению поезда, удивлён, что вы с другим юношей смогли таким образом распорядиться своими возможностями. А это, гм, говорит уже о многом, поэтому, придётся тебя помучить аппаратурой. Ты с собой еду взял, как я тебе о том говорил?
— Да, но в столовой удалось купить только хлеба и пирожков.
— Гм, тебе не углеводы нужны, а белки, ну да ладно.
— Так, сейчас проецируешь дар на тот же экран, но недолго, я скажу, когда хватит, просто нужно перепроверить данные, а то так сразу с одного раза нельзя с уверенностью сказать, что вычисления все правильные получились.
— Хорошо.
— Тогда сдёргивай брезент и приступай.
Привычно дёрнув тяжёлую ткань с агрегата, я обрушил её вниз. Под ней оказался всё тот же экран. Отойдя в сторону, я сосредоточился и вызвал к жизни здание вокзала в Крестополе, а то зациклился я на вагоне, а для чистоты эксперимента нужно разные образы вызывать.
Напрягшись, я направил его на экран, и тут же ощутил довольно сильное сопротивление. Так длилось около минуты, когда меня остановил окрик профессора.
— Достаточно! Приводи всё в исходное, а я посчитаю и перепроверю.
Пока я возился с брезентом, профессор подсчитывал результаты, что-то про себя бормоча. Закончив расчёты, он спросил.
— Так ты знаешь, по какой шкале измеряется сила дара?
— Нет, — помотал я усиленно головой, всячески демонстрируя своё незнание.
— Гм. Я так и думал, тогда слушай. Сила дара измеряется по шкале Баура, с градацией от 1 до 100. По ней и идут подсчёты. Так вот, для каждого дара существуют свои пределы. От силы дара зависит степень его влияния на природу. Как правило, любой дар ограничен, и радиус его действия не выходит за границу одного метра, а уж если степень преобразования сильная, то он работает только при непосредственном воздействии на определённый объект. Это так называемое точечное воздействие. Есть, конечно, и широкие воздействия, они принадлежат, как правило, к стихийным дарам, таким, как земля, вода, огонь и воздух. Площадь их воздействия у каждого носителя разная, в зависимости от силы и расположенности к дару. Но есть и исключения. Твой дар дистанционный, и в то же время он избирательно-точечный. Поэтому он является исключением, в связи с чем его сила воздействия должна оказаться намного больше остальных. Она просто априори должна быть достаточной, чтобы проявиться, иначе ты никогда не узнал бы о том, что обладаешь им. Это поняли члены комиссии, которые и обязали тебя поступить именно к нам, но они не учли способы и возможности его эффективного использования, попав в обычную ловушку наглядности. Этот вопрос они оставили нам, зная, что здесь обязательно проводится вводное тестирование. А теперь ближе к делу. Какова сила твоего дара, как думаешь?
— Я не знаю, наверное, единиц тридцать, — пролепетал я, огорошенный новой информацией.
— Шестьдесят пять. Это выше среднего значения любого дистанционного дара, при том, что он распылен в пространстве. И эти шестьдесят пять единиц он показывает на расстоянии в два метра, а не два сантиметра, как у точечников. Ладно, достаточно тебя терзать научными сведениями, а то голова пойдёт кругом, тут всё зависит от степени воздействия и расстояния до объекта приложения сил дара. Давай проверим тебя ещё на нескольких приборах.