Копейщики
Шрифт:
Но Андре, не дослушав вопроса, бросил на стол монету и вышел, громко хлопнув дверью.
Крестьянин нагнулся к окну и проводил его взглядом.
– Эх, молодость. Всё торопятся. Да только в подмётки не годятся нам, старикам, хоть и флотские.
Он кивнул кабатчику:
– Сейчас приду, - и вышел на улицу.
Во дворе своего дома дед подошёл к небольшой клетке. В ней сидели два почтовых голубя. Старик вытащил из кармана клочок бумаги, поднял с земли уголёк, нарисовал на листке жирный крест. В щели под крышей голубятни он нащупал маленький полый медный цилиндр. Медь позеленела от времени, но ещё была видна гравировка, выполненная тонкой готической вязью:
– Вот и отработали ту пару золотых. Щедрый был господин, хоть и еврей, – старик, потеряв из вида птицу, вздыхая, побрёл обратно в кабак.
А Андре тем временем подходил к замку. Ещё издалека было видно, что ворота закрыты на замок. Подойдя ближе, он заметил, что отверстие для ключа залито смолой и опечатано. Тогда он стал продвигаться вдоль стены и в самом низком месте перелез через ограду. Двор, который был когда-то образцом чистоты, зарос высокой травой, высушенной Солнцем и приглаженной зимними ветрами. В некоторых местах между щелями каменных плит виднелась плесень и коричневый замёрзший мох. Входная дверь в донжон замка была также заперта и опечатана. Андре пошёл вдоль фасада. Окна нижнего этажа были разбиты, некоторые рамы висели на одной петле. В проёмах чернели следы от пуль.
– Да, похоже, замок выдержал небольшую осаду, - сказал Мерон, подтянулся на руках и влез в одно из окон. Под ногами захрустело битое стекло. Полумрак окутал его полупрозрачным серым одеялом. Знакомыми переходами он вышел к лестнице и поднялся на этаж, где находился тот самый коридор перед кабинетом владельца замка.
В абсолютной темноте слева от себя на уровне плеч Андре стал по очереди нажимать пластины облицовочной плитки стен. После пяти минут бесплодных попыток одна из плиток уступила нажиму ладони. Часть стены отошла и открыла проход в уже виденную им когда-то комнату.
Мерон осторожно, стараясь не наступать на разбросанные между стульев бумаги, вошёл в кабинет. Здесь все окна были целы, только сильный ветер хлопал снаружи дубовыми ставнями. В камине ждали огня сухие дрова. На столе, кроме чернильницы, лежали какие-то книги, гусиные перья, увеличительное стекло, стояли подсвечники с наполовину сгоревшими свечами. Маленькая серая мышь, дожёвывая кусочек жёлтого пергамента, соскользнула со стола и скрылась в углу комнаты.
Андре взял с каминной полки подсвечник. Он зажёг свечу, покинул кабинет и пошёл в библиотеку замка. Книжные полки и шкафы в огромном помещении были почти пусты. Все толстые древние фолианты и свитки исчезли. На полу валялись более поздние печатные издания. Мерон подобрал несколько книг и посмотрел названия.
Ничего ценного. Рыцарские романы, словари, несколько евангелий 1789 года на латыни, французском и английском языках.
Мерон вернулся в кабинет и сел в пыльное кресло.
– И что теперь? – тихо прошептал он.
Столько усилий, столько крови, столько времени потрачено зря. Где они, наставники? Судя по следам, бой в замке был скоротечен и кровав. Андре заметил на стенах и полу обильные пятна давно высохшей крови.
Мерон вспомнил рассказ старика-молочника и представил, как незваные гости наткнулись на засаду и хорошо организованную оборону. Лошади без всадников – верный признак, что нападавшие получили отпор. Тогда куда делись трупы?
Мерон вернулся в кабинет, взял в руки увеличительное
Схватив свечу, Мерон протиснулся в открывшийся проход и очутился в ещё одной комнате, служившей, очевидно, тайником. Вдоль стен стояли железные шкафы, покрытые паутиной. Их было ровно семь штук. Открытые дверцы подчёркивали холодность и равнодушие стали.
– Пусто, - вскрикнул Андре. Он осмотрел остальные части комнаты. Было очевидно, что эвакуация замка прошла по плану и задолго до нападения неизвестных.
«Кто же тогда стрелял, почему лошади вернулись без седоков?»
Нить его размышлений вспыхнула искрой предчувствия. Он ещё раз внимательно осмотрел комнату. В самом дальнем углу стояла большая картина в резной раме. На холсте в полный рост был изображён человек с куском белой ткани на плечах.
Андре подошёл ближе и посветил. С холста на него смотрел воин в кольчужной рубашке и белом плаще с красными крестами тамплиеров. Из-под стального капюшона выбивалась прядь седых волос. Пышная борода скрывала мощный подбородок и тонкие губы.
– Не сам ли это Гуго де Пейн?
Поставив на пол подсвечник, Андре сдвинул тяжёлую картину в сторону.
– Так я и думал! – звук голоса Мерона утонул в складках ширмы. Тяжёлая портьера скрывала ещё одну дверь. Как ни странно, но она была не заперта. За дверью крутая лестница вела куда-то вниз. Андре, осторожно нащупывая подошвами сапог ступеньки и держась за влажные стены рукой, спускался всё ниже и ниже. Наконец лестница кончилась. Он поднял свечу над головой и вздрогнул. В нишах скальной породы чернели пустыми глазницами черепа, ржавые части доспехов, огарки свечей, изъеденные мышами. В углу отдельной облепленной крысами кучей лежали тела, накрытые чёрными плащами. Сапоги с потемневшими шпорами торчали наружу. Мерон зажал нос ладонью.
«Вот они, незваные гости. Вот почему лошади были без всадников»,– по спине Андре пробежали мурашки. Он заметил двух летучих мышей, внимательно наблюдающих за ним с потолка.
– К дьяволу! – Андре быстро взбежал обратно по лестнице и плотно закрыл дверь. Протиснувшись в кабинет и нажав ещё раз на сучок, он с тоской смотрел, как камин, встав на своё место, оставил портрет рыцаря в тайнике наедине со временем.
«Не может быть, чтобы наставники так долго готовили меня - и бросили своего посыльного одного, – Андре погасил свечу.
– Надо ждать! Кто-то должен прийти за ним. Не век же мне таскать на себе это железо».
– Он стукнул кулаком по наконечнику под парусиновыми штанами.
Целую неделю Мерон слонялся из угла в угол, читал Евангелия, рассматривал в лупу каждую бумажку, подобранную с пола. Он искал знак. Но всё оказывалось напрасной потерей времени. Камин жадно глотал скомканные клочки ничего не говорящих ему черновиков и писем.
А потом он только спал, раз в два дня ходил в деревню за козьим молоком, сыром, хлебом - и снова спал. Когда сны стали для него ядом, он нашёл в домике привратника косу и выкосил всю траву во дворе замка. Теперь, когда гулкий звук шагов по каменным плитам будил эхо, ему казалось, что он не один, что вот-вот отец Рубио выйдет из дверей, возьмёт его под руку и расскажет ему о секретах замка, о таинственном хозяине, о портрете рыцаря в тяжёлой дубовой раме.