Копи Царя Соломона. Сценарий романа
Шрифт:
– Нику, они что, голубые? – говорит Ион.
– Натан, что ты задумал? – говорит Иеремия.
– Не знаю, Ион, – говорит Нику.
– Он тебя лапает! – говорит Ион.
– Натан, зачем ты его лапаешь? – спрашивает недоуменно Иеремия.
– Иди за мной, и делай, как я, – говорит Натан.
– Нику, а какие у нас варианты? – говорит Ион.
– Натан, ты мне старший товарищ, я ходил с тобой в разведку на палестинскую сторону, ты мой командир, в конце концов,
– Мы с ними всего разочек туда-сюда, а они нас на работу, может, устроят, – говорит Нику.
– Просто делай как я, – говорит Натан.
– Ион, а можно, только ты туда-сюда? – говорит Нику.
–… но я не собираюсь трахать своего молдавана, как это собрался делать ты! – говорит Иеремия.
– Знаешь, Нику, русские говорят «на чужом горбу в рай не въедешь», – говорит Ион.
– А на чужой заднице тем более! – сурово добавляет он, и тоже берет Натана за талию.
– Не собираюсь я его трахать, – говорит Натан.
– Теперь он тебя лапает, – говорит Иеремия.
– Они приняли нас за голубых, все из-за этих нарядов чертовых! – говорит он.
– Хочешь жить в Риме, будь как римлянин, – говорит Натан.
– Что, в принципе, и значит «будь голубым», – соглашается он.
– Ион, ну тогда давай хотя бы ты первый, – говорит Нику.
– А я посмотрю, научусь… – говорит он жалобно.
– Ты, дебил, так и не научился штукатурку класть ровно, – говорит Ион и сладко улыбается Натану.
– Он тебе улыбнулся! – в ужасе восклицает Иеремия.
– Ты ревнуешь? – спрашивает Натан и смеется.
Ион сладко-пресладко улыбается ему в ответ. Иеремия и Нику дружно сплевывают. Заходят в здание аэропорта, неотвратимо – как «Титаник» к айсбергу, – направляются к туалету. Замедленная съемка, все должно выглядеть красиво. Потом обычный ритм.
– Нику, мы должны проявить инициативу, – говорит Ион.
– В смысле? – говорит Нику.
– Это же нормальная европейская страна, тут не нужно ждать, пока тебе подуют в задницу, – говорит Нику.
– Ты что, хочешь чтобы мы первыми подули им в задницу? – жалобно говорит Нику.
– Натан, я совсем тебя не понимаю, – говорит Иеремия недовольно.
– Делай, как я, – говорит Натан.
Иеремия, с отвращением, приобнимает за талию Нику, тот приобнимает Иеремию, с не меньшим отвращением, они идут за Натаном и Ионом (те смотрятся куда органичней) как третьеклассник и третьеклассница, танцующие вальс на утреннике. То есть, как два человека, никак не рассматривающие друг друга в качестве объекта сексуального вожделения.
– Как зайдем в туалет, прояви инициативу, – говорит Ион.
–
– Меня сейчас стошнит, – жалобно говорит Нику.
– Ну, не стошнило же тебя из-за лебедя, – говорит Ион.
– Натан, это же Мужчина, – говорит Иеремия.
– Так и будь Мужчиной, – говорит Натан.
– Нам из-за лебедя дорога обратно закрыта, эти два голубых наша последняя надежда, – говорит Ион жестко.
– Интересно, о чем они говорят, – говорит Иеремия.
– Мне совсем не интересно, – говорит Натан.
– Но если тебя так интересует, думаю, обсуждают, как мы с тобой в постели, – говорит он.
– Они же голубые, – говорит Натан.
Иеремия жалобно молча смотрит ему вслед. Дверь в туалет открывается. Снова замедленная съемка. Натан полуоборачивается и мы видим его глаза. Иеремия, как во сне, идет следом, его рука – как чужая, – все еще на плече Нику, тот по-прежнему держит свою – как чужую, – на талии Иеремии.
Дверь закрывается, и мы успеваем увидеть, как Нику медленно начинает приближаться к Иеремии с закрытыми глазами и вытянутыми губами.
Если бы напротив него не было мужчины, то Нику выглядел бы как восьмиклассник на первом свидании с восьмиклассницей, которая со времен вальса в 3 классе обзавелась грудью, оволосением лобкового покрова, кокетливой улыбкой и прочими ловушками.
Дверь закрывается…
Снова на экране сцена с Натали Портмен. Она танцует. Камера отдаляется и постепенно девушка в наряде балерины становится белой пушинкой. Отъезд, и мы видим, что это перышко, которое, кружась, – с камерой, – плавно опускается на плитку туалета в аэропорту. Плитка вся в красных пятнах и полосах. Общий план: Ион и Нику лежат мертвые, очень мертвые, на полу, Натан переодевается в углу в одежду Иона, а Иеремия яростно бьет головой мертвого Нику по полу.
– Я, – кричит он.
– Не, – кричит он.
– Голубой! – кричит он.
Каждый выкрик сопровождается ударом головы несчастного об пол.
– Я! – кричит он.
– Служил! – кричит он.
– В спецназе! – кричит он.
– Иеремия, это не аргумент, – мягко замечает Натан.
– И потом, он тебя не слышит, – говорит он.
Становится перед зеркалом. Рассматривает себя. В руках у него документы молдаван. Иеремия тупо глядит на него, потом – видно, что отходит, – встает, и начинает переодеваться. Стаскивает одежду Нику, – сначала штаны, – и становится похож на голубого и в самом деле. Натан, видимо, об этом и думает, поэтому не может сдержать улыбки.