Копи Царя Соломона. Сценарий романа
Шрифт:
– Ну, вы американцы ни черта вообще не слышали, – бросает Лоринков.
Видно, что он расстроен. Чтобы поскорее замять тему, спрашивает:
– А ты чего сюда?
– Что? – спрашивает она, фраза «зачем ты сюда прилетела» была бы ей намного понятней.
– Ну, чего прилетела? – спрашивает он.
– Э-э-э, на могилу дедушки, – говорит она.
– Ясно, – говорит он, – на еврейском кладбище?
– Нет, он в провинции, – говорит она.
–
– Ничего себе, – говорит Лоринков.
– Что? – говорит она.
– Далеко, – говорит он.
– А вы что, там были? – спрашивает она.
Лоринков смеется. Он становится похож на спившегося актера ТЮЗа, который встречает пополнение из колледжа искусств, и твердо намерен трахнуть новенькую исполнительницу роли Снегурочки, поэтому играет демона: смех актрисы Вертинской, взгляд Иннокентия Смоктуновского, поза Лермонтова… В общем, из этого микса получается что-то вроде Фаины Раневской и Ефремова в костюме балерины, только – с похмелья и в мужском рваном костюме. Но так же карикатурно и тошнотворно.
– Был ли я? – спрашивает Лоринков.
– Был ли я, деточка… – говорит он.
– Деточка, – говорит он (сходство с Раневской усиливается – прим. В. Л.).
– Да я 15 лет был репортером криминальной хроники, – говорит он.
– Я каждый день выезжал в села… в провинцию… – говорит он.
– 15 лет каждый день, это 365 на 15, это… – говорит он.
– Это… это… – говорит он.
– Это до хрена! – находит выход он, потому что посчитать в уме быстро не получилось.
– Я знаю Молдавию вдоль и поперек, я смогу с закрытыми глазами провести в любой населенный пункт, – говорит он.
– Я же, кроме этого, еще вел рубрику «История края», – говорит он.
– 15 лет истории и крови, – говорит он, зажмурившись, отчего едва не падает, потому что с похмелья с закрытыми глазами и одна нога на другой удержать равновесие очень трудно.
– Именно это дало мне уникальный жизненный опыт, благодаря которому я и стал писателем, – говорит он.
– Великим, – добавляет он сердито.
– А какая Ларга? – говорит он Наталье, которая глядит на него, как советская девочка-подросток на настоящую Барби.
– А их что…? – спрашивает Наталья.
– Деточка, – говорит Лоринков.
– Ларга есть на севере, в нее я ездил, когда мальчишка подорвался на мине второй мировой войны, – говорит он.
– Ларга есть на юго-востоке, и там гнездились пеликаны, которые перестали это делать, когда озеро забросали ядовитыми отходами с местной птицефабрики, о чем
– Ларга есть на Западе, там жеребец откусил яйца хозяину, который решил его кастрировать, я об этом тоже писал, и эту заметку потом ретранслировало СиЭнЭн, – говорит он.
Наталья резко вздергивает головой, как жеребец, заслышавший голос ненавистного хозяина. Хлопает в ладоши, вернее, пытается, потому что на ней наручники.
– Я видела это в новостях, пару лет назад! – восклицает она.
– Серьезно? – говорит Лоринков.
– Да! – говорит она. – В той части, где про мировые курьезы!
– Вот видишь, – говорит Лоринков.
– А говоришь, не знаешь, – говорит он, и только тогда нам становится понятно, что, в общем, персонаж умеет над собой смеяться.
Наталья и Владимир тихо смеются, глядя друг на друга.
– Так в какую Ларгу ты собралась? – спрашивает он.
Девушка открывает рот, и в эту минуту в кабинет заходит лейтенант полиции.
– Ну что, хулиганы? – говорит он.
– По штрафу, расписке, и по домам? – спрашивает он устало.
Крупно – печать с грохотом опускается на бумаги.
***
Общий план Кишинева со стороны аэропорта. Видны два гигантских дома в виде ворот. Это «Ворота города». Каждый молдаванин считает своим долгом вынести мозг приезжим рассказом про эти чертовы ворота (автор сценария и таксист – не исключение, так что… – прим. В. Л.).
– Ворота города! – кричит таксист.
– Самое большое здание, его еще в 87 году построили! – говорит он.
– Строил, значит, Щусев! – говорит он.
– Архитектор, который мля мавзолей строил, Ленину, чтоб его мать! – кричит он.
– Ленин тоже кстати сука здесь жил да был! – кричит он.
Машина несется с большого холма (за 2—3 км до Ворот Города), скорость – примерно 200 км в час, дорога ужасная, вся в выбоинах, машина вот-вот взлетит. Натан и Еремия крупно. Лица белые.
– У нас и Пушкин на хрен жил! – кричит он.
– Но тот не маланец, тот черножопый! – кричит он.
– Еще эта, звезда, как ее, – кричит он.
– А, Чепрага! – кричит он.
– Но то нормальная женщина, молдаванка! – кричит он.
Показана крупно газета на переднем сидении рядом с водительским. Буквы прыгают, но мы можем прочитать:»… ОМСОМОЛОЧКА НАШЛА ВСЕХ САМЫХ ЗНАМЕНИТЫХ УРОЖЕНЦЕВ МОЛДАВИИ». Лица Натана и Иеремии, которые АБСОЛЮТНО не понимают, что это за люди упомянуты, о чем речь.