Копоть
Шрифт:
— А значит?
— Не хочется зря разбрасываться ресурсами, но… предлагаю дезактивацию. Тем или иным гуманным способом.
— Что же, не буду спорить.
Дюбуа привстал, посчитав разговор оконченным, но его остановил хозяин кабинета. Дознаватель плавно поднял ладонь, показывая, что ему есть, что сказать.
— Господа! Господа, давайте не будем торопиться, — мягко проговорил Устинов тем особым голосом, что располагает соглашаться с любыми доводами, — Я не люблю необратимых решений, а это, безусловно, одно из них. С парнем я разговаривал,
— А что вы предлагаете? — уточнил профессор, — Хотите взять Джонсона под свое крылышко?
— Именно. Пусть поработает, скажем, стажером. Пообвыкнется. Глядишь, и выйдет какой толк. А даже если и нет — что мы теряем? Уволим, и дело с концом.
— И здесь он будет всегда под рукой и присмотром… — задумчиво продолжил Блюхер.
Дюбуа на мгновение задумался, равнодушно пожал плечами.
— Под вашу ответственность, Платон.
— Несомненно!
— И вводный курс лекций он все же обязан прослушать! — вставил свое профессор.
— Договорились!
— Что же, решено! — Жан Филипп встал и церемонно откланялся, — Честь имею, господа.
Когда гости ушли, старший дознаватель некоторое время продолжал сидеть в кресле, отрешенно наблюдая за огнем, играющим в осветителе. Он анализировал разговор, свои и чужие слова, действия, мысли и их мотивы. Маска сосредоточенности сошла с лица мужчины, стали заметны следы накопленной усталости и бессонных ночей.
В пользу своего решения Устинов привел вполне рациональные доводы. Но было и кое-что еще. Некое предчувствие, интуиция. Они шептали дознавателю, что парень хорош. Может этот Джонсон пригодиться, как дознаватель. И, вполне возможно, как личный порученец. Тем более, если будет знать, кому именно обязан «освобождением».
Дознаватель встряхнулся. Он не привык сомневаться в своих решениях или обдумывать варианты дольше десяти минут. Да, возможно выбор не оптимальный. Но он сделан, значит нет больше смысла тратить время на бесполезные сожаления.
Устинов потянулся, вызвал секретаря. Нужные поручения сами собой слетали с языка и ложились на бумагу. Бюрократическая машина завертелась, оставалось только дождаться результатов ее работы.
***
Даг вышел из дверей жандармерии совершенно сбитым с толка.
Его мариновали там почти двое суток, держали, как заключенного. Чтобы в итоге что? Принять на работу. Стажером, ага. Ну не бред ли?
Да, ему все объяснили. Он имел долгий разговор сначала с начальником — Устиновым, потом с шишкой поменьше — капитаном Сальери. Прошел освидетельствование у психолога, терапевта и нарколога. И все в один голос ему говорили — ты нам нужен! Не можем мы, мол, разбрасываться ценными кадрами.
Но почему?
Устинов, конечно, молодец. Именно он объяснил больше всех.
«Это твой шанс начать новую жизнь, Даг, — своим медовым голоском проворковал старший, — И других вариантов, боюсь, нет.»
Он же, кстати, велел держать язык за зубами по поводу своего «иномирья». Даже легенду придумал — временное расстройство после травмы, с частичной потерей памяти. Чтобы можно было обосновать, что «тут помню», а «тут не помню».
В итоге, Джонсон получил трудовую книжку, небольшой аванс, место в общаге, и строгое указание явиться утром в отделение.
«Чтобы был, как штык! — рыкнул капитан, — Не то всех отправлю на твои розыски. А парням это не понравится, уж поверь!»
Даг поверил, и даже как-то внутренне смирился.
Новый мир, новое тело, новая жизнь. Да, у себя, там, он был кем-то. Но здесь все по другому. И начинать придется с самого начала. Стажером? Почему бы и нет. Главное — разобраться, что к чему. Как этот мир устроен, откуда, так сказать, ноги растут.
Он вырвется, Даг в этом почему-то уверился. Прорвется, включится, вырастет. Найдет, кто тут главный, и спросит с него. Чтобы… что? Пока Джонсон так далеко решил не заглядывать.
У выхода из жандармерии Джонсона ждали.
Дежурный так и сказал: «Ждут тебя! Все уши уже прожужжала, балаболка этакая. Сначала, главное, отоварила, а теперь видать вину загладить желает. Пойми их, баб этих!».
Даг присмотрелся — из темноты, кутаясь в тулуп, навстречу шагнула невысокая фигурка, поперек себя шире.
— Привет, Жанна, — негромко произнес Джонсон, трогая затылок, — Крепко ты меня приложила.
— Привет.
Она заметно покраснела, пару секунд стояла, будто язык проглотив. Но все же пересилила себя.
— Отвечая на твой вопрос… Нет. Мужчины у меня нет.
Даг устало улыбнулся. Шагнул, приобнял девушку за плечи, что получилось несколько покровительственно, учитывая ее рост.
— Теперь есть, — просто сказал он.
Глава №2
Третий день Даг просыпался с глуповатой улыбкой на губах и мыслью: «Приснится же такое!» Тепло, хорошо, мягкий женский бок под рукой. Лежи себе да лежи. Только вот воздух странный — с привкусом копоти.
Открывать глаза не хотелось, вдруг не сон? Бред, конечно, но как-то тревожно…
Не сон. Самая что ни на есть реальность, сколько не убеждай себя в обратном.
Грязный закопченный потолок, серые стены. Извечная полутьма, как внутри, так и снаружи. Окно с таким количеством занавесок, что через них не пробилось бы и летнее солнце. А тут… тут и солнца то нет, по большей части. Тучи да смог.
И под боком не жена, а Жанна. Волнует ли это? Формально — измена. Фактически… другой мир, другое тело, другой человек. Да и воспоминания как-то… того, притупились. Будто и не с ним это все было.