Корабль дураков; Избранное
Шрифт:
Теперь ума я наберусь,
Друзьям своим узнал я цену,
Познал их козни и измену!
Во всем я пред тобой винюсь,
Но, коль теперь не изменюсь,
Забудь меня ты навсегда!»
В ответ служанка молвит: «Да!
Полгода послежу я все ж,
Как исправляться ты начнешь:
Коль скромно будешь ты держаться,
Дурного общества чуждаться,
Тогда я дам тебе ответ,
Хотя большой надежды нет,
Что ты себя на путь направишь
И предо мною не слукавишь…»
Конечно, парень огорчился,
Что
Признаться, слушать я не стал,
О чем он дальше толковал.
Понятно вам, в чем суть и дело.
Она ответила умело,
Права ль она — не знаю сам,
Судить предоставляю вам.
Такие парни ведь бывают:
Они ландскнехтам подражают,
Их речь, замашки, поведенье
Встречают всюду осужденье
И приносили вред не раз —
Таков вам Ганса Сакса сказ!
Три девки сетуют, бедняжки,
Что годы службы ох как тяжки!
Жалуется служанка ремесленника
Эльза! Как на духу, мой свет,
Скажу: житья служанкам нет.
Нас презирают и клянут,
По шее нам любой хомут,
А жалованья в год — копейка.
А из посуды что разбей-ка,
Так вычтут из копейки этой.
А на работу и не сетуй:
Гоняют, не успев запречь,
174
Сетование трех служанок на своих хозяек. — 9 июля 1532 года.
Я лишь и знаю мыть, да печь,
Стирать, мести, стелить постелю,
Варить и жарить всю неделю.
А ежели я захворала,
Хозяйке что ж? И горя мало!
Сплю возле печки на рогоже,
Стряпуха я и прачка тоже.
На слуг и на господ стираю.
И только к ночи попадаю,
Полузамерзшая, домой.
Висят сосульки бахромой,
Стучат, как будто я в броне,
И на день столько стирки мне,
Что в год хозяйка б не успела.
Кипит-де у самой-то дело!
Сама знай спит, да пьет, да жрет,
Да горло на меня дерет:
«Тебя, лентяйку, гнать бы надо».
Уж и берет меня досада!
Пойду-ка замуж! Дай совет.
Служанка бюргера
Тебе не сладко, спору нет.
Ох, Грета! Нелегко и мне,
Весь год верчусь, как на огне.
Живу, как в келье, взаперти,
Не смею и на час уйти.
А прошлый год иначе было,
Как у хозяина служила.
Теперь хозяек стало — страсть!
Все надо мною кажут власть,
Все ладят мною помыкать —
Хозяйка, дочь, сноха и зять.
А если угожу одной,
Так попадает от другой.
И в праздник рук не покладать:
То чепчик ей, то кофту гладь.
Ей надо в церкви красоваться,
А мне в дерюгу одеваться.
А
И мне быть тоже не последней.
Сиди-ка в церкви рядом с ней
Да за рядно свое красней.
Потом ей платье очищаю,
А ночью зыбку я качаю.
Какой там сон! Встаешь чуть свет,
И вновь ногам покою нет.
Беда одежде, башмакам,
Пообносилась так, что срам!
И я хватила горя, Грета,
Скажи, что делать. Жду совета.
Наняться в сретенье 175 опять
Иль, может, мужа подыскать?
Жалуется батрачка
Ишь, невидаль, хомут надели!
Вы испытайте-ка на деле,
Как нас и в хвост и в гриву дуют.
В деревне девки не жируют.
175
Сретенье — христианский праздник. Евангельская легенда связывает его с принесением младенца Иисуса Христа во храм. Этот день, 2 февраля, во времена Сакса был днем найма прислуги.
Весь год лишь поспевай крутиться:
Коровы, овцы, свиньи, птица.
Дою, кормлю, навоз ношу,
Пасу и жну, траву кошу,
Лен тереблю да коноплю
И за ночь трех часов не сплю.
Зимой и летом — все страда,
А каша с хлебом — вся еда.
Мясцо же в редкость.
Пусть же мужа
Поищет та, чья служба хуже,
Да замуж и пойдет вперед.
А значит, первый мой черед.
Но тут и вспомнится, каков
Бывает брак у бедняков.
По лугу как-то я гулял
В вечерний час и размышлял:
Я сочинять стихи собрался.
Тогда с охоты возвращался
Один мой подмастерье-хват,
Который год уж, как женат.
Он был изрядно исцарапан
И кровью кое-где закапан;
И я спросил, уж не коты ли
Ему лицо избороздили.
А он: «Нет, не коты, нимало,
Меня жена так расчесала».
176
Девять шкур злой жены. — 17 мая 1539 года.
«Как это сталось?» — молвил я.
А он в ответ: «Жена моя,
В отличье от людей обычных,
Имеет девять шкур различных,
И по числу ее всех шкур
Сокрыто девять в ней натур.
И вот пришлось мне вечер цельный
По каждой шкуре бить отдельно,
И то я еле сладил с ней».
Я попросил: «Скажи ясней;
Я что-то не пойму никак».
А он мне: «Дело было так:
На днях, вернувшись под хмельком,
Жену спросил я кой о чем;
Она ж в ответ молчит как рыба.