Корабль дураков; Избранное
Шрифт:
И этак молится… шесть лет:
Конца молитве нет как нет.
Смерть выбивается из сил:
«Ну, как? Молитву сотворил?…»
Смекнув, что тут обойдена,
Прибегла к хитрости она:
Прикинулась больной тотчас
И у порога улеглась,
Кричит: «Ах, лекарь! Я в огне!
Лишь «Отче наш» поможет мне!»
Прочел тут врач все до конца —
А Смерть скрутила молодца
И молвила: «Попался, брат!..»
Недаром люди говорят:
От смерти не уйти. Придет
И Ганса Сакса заберет.
Не знали двое школяров,
Как в Эрфурте сыскать им кров.
Нужда их жала, и нужда же
Толкнула на ночные кражи.
Стал их жилищем склеп пустой.
Один был шваб, пруссак другой.
Условились они однажды
О том, что уворует каждый:
Шваб утащить орехи брался,
Ну, а приятель вызывался
Барана жирного добыть
187
Два вора и баран. — 1 января 1548 года. Сюжет заимствован из книги Паули «Смех и дело».
И в склепе краденое скрыть.
С мешком орехов шваб явился,
На чьем-то гробе примостился,
Орехи щелкает да ждет,
Пока приятель подойдет.
В одной харчевне, между тем,
Крестьянин, захмелев совсем,
Другому с жаром говорил
О выходящих из могил,
О том, как ночью на погосте
Покойников скрежещут кости.
А тот на это отвечал:
«Я в жизни духов не встречал.
Но в склеп сойти не побоюсь,
Коль на тебе я прокачусь».
На толстяка залез — и вот
Пьянчуга пьяницу везет,
И так они довольно скоро
Добрались до жилища вора.
А тот подумал, что дружок
Живьем барана приволок,
И молвит: «Эх, баран хорош!
Вали-ка наземь! Дай-ка нож!»
Со страху задрожал мужик
И с плеч на землю в тот же миг
Свалил дружка и тягу дал
Дружок же следом побежал,
За платье стал его хватать
И лезет на него опять.
А вор за ними во всю прыть,
Боясь барана упустить.
«Держи, — кричит, — держи его!
Прирежем, так верней всего!»
И так струхнули мужики,
Что каждый наложил в портки.
Не разбирая уж дороги,
Летят, давай бог только ноги.
А вор решил, что убежал
Баран, и следом побежал
За ним и, злобою объятый,
Кричит: «Остановись, куда ты?»
Но рысью оба мужика
Неслись с кладбища до шинка.
В шинке же, где сидели люди,
Они поведали о чуде,
И, бледные как мертвецы,
Еще дрожали молодцы.
Пусть любопытный знает впредь,
Что угодить он может в сеть.
Порой впросак он
О чем Ганс Сакс и речь ведет.
Три бабы вместе как-то шли
И по пути тесьму нашли,
И хочет каждая весьма,
Чтоб ей досталась та тесьма.
«Так пусть же та из нас владеет
Тесьмой, которая сумеет
Обставить мужа всех хитрей», —
188
Три бабы и тесьма. — 7 ноября 1548 года.
Сказала первая, и с ней
Все согласились. Вот бежит
Она домой, а муж лежит
В постели, да и дрыхнет спьяна.
Достала сажи и шафрана
И муженька от лба до губ
Раскрасила под свежий труп.
«Ты помер, бедный! — мужа будит. —
Ох, горе, что со мною будет?»
И тычет зеркало. Лицом
Муж, правда, схож был с мертвецом,
В харчевне прокутив всю ночку
И вылакавши чуть не бочку.
Женою в саван облачен,
Был утром в храм он отвезен.
Вторая баба прибежала
И спящим муженька застала:
И этот ночь пил напролет.
Супруга ножницы берет,
Ему тонзуру выстригает,
Как у священников бывает.
«Ну, батюшка, пора вставать,
Соседа Кунца отпевать!
И как бы не было обиды
Из-за задержки панихиды».
«Да что я, поп? Пусть поп идет!»
«Вас ждут, собрался весь приход!»
Лишь тут нащупал муж тонзуру
И в ризницу поплелся сдуру.
Неузнанный, надел стихарь
И важно шествует в алтарь.
И третья в дом спешит подруга,
Толкает своего супруга,
Который, хмелем обуян,
Храпит, как те, и тоже пьян.
Супруга, поплевав в ладошки,
Ему отряхивает ножки,
Как будто бы снимает пух…
«Вот пьяница, чтоб ты опух!
Одетый спит, кабан бесстыжий,
Вставай-ка в церковь! Ну иди же
Беднягу Кунца отпевать!»
Но муж в ответ: «Да что ты, мать?
Как нагишом пойду я к храму,
Ведь так не оберешься сраму?»
А та кричит ему в ответ:
«Ты что, ослеп? Ведь ты ж одет!
Вчера штанов не снял, пьянчуга!»
И так опутала супруга,
Что он нагим явился в храм
И подошел к святым дарам.
Тут поп орет: «Ты что ж, балбес,
В храм божий голышом прилез?»
А тот: «А ты как здесь читаешь?
Да ты ведь грамоте не знаешь!»
Так препирались два глупца
И рассмешили мертвеца.
Тот прыснул, обмерли два друга,
Но после первого испуга,
Увидев, что он жив, втроем