Корабль, идущий в Эльдорадо
Шрифт:
— А ты уверен, что она согласится выйти за тебя?
Такой уверенности у меня, конечно, не было.
— Я еще не спрашивал.
— Так ты сначала спроси. Чтобы мне зря не разводиться.
— Но вы же постоянно ссоритесь, — гнул я свое. — Разве не так?!
— Так-то оно так. — Дерябин помолчал, глядя на залитое дождем окно. — Видишь ли, в чем тут дело, Руднев. Она хочет ребенка. А что такое ребенок для человека, привыкшего к созерцательному образу жизни? Это его духовная смерть. Нет ничего более тоскливого, чем детская коляска
— Ты хочешь сказать, что она тебе никогда не изменяла?
— Думаю, не изменяла. — Он снова помолчал и, вздохнув, добавил: — Кто бы мог подумать, что у нее окажется такой сильный инстинкт к размножению.
Меня неприятно задели его последние слова.
— Инстинкт размножения, — гневно повторил я. — Да это нормальная женская потребность — иметь ребенка. Нормальная! А ты… ты просто не знаешь Ксении!
— Ну да, зато ты ее за неделю узнал.
Мне захотелось его как-то уязвить. Вывести из себя.
— Ты вообще женщин не знаешь, — с нажимом произнес я. — У тебя, наверное, кроме Ксении, никого и не было.
Дерябин отнесся к моим словам совершенно спокойно.
— Для того, чтобы их узнать, необязательно заводить целый гарем. Кто узнал одну женщину — тот узнал их всех. У меня женщин было более чем достаточно. Целых две! — Для пущей наглядности Серега показал мне два пальца. — И это, не считая Ксении. Первая по профессии была судебно-медицинский эксперт. И у нее была милая привычка: по ночам рассказывать всякие занимательные истории из своей практики. После этих рассказов я чуть импотентом не стал. Вторая тоже была штучка еще та! Помню, как-то…
— Да подожди ты! — раздраженно перебил я. — Что ты ерунду всякую мелишь! Ответь прямо: ты разведешься с Ксенией?!
— Если она этого захочет, — разведусь.
Мне все стало ясно.
— Ты ее любишь, — сказал я обвинительным тоном.
— Люблю, — ответил он просто.
Из приоткрытой форточки до меня долетали брызги дождя.
— И я ее люблю… Как же нам теперь быть?
— А никак, — пожал плечами Серега. — Пошли к Пал Палычу за деньгами. А там видно будет.
И мы пошли к Пал Палычу.
21
Пал Палыч, несмотря на свое постоянное кладбищенское настроение, был заядлый сладкоежка. Поэтому по дороге мы купили шоколадный торт.
— Что поделываете, Пал Палыч? — весело спросил Дерябин.
— Что я могу поделывать, — привычно заворчал старик. — Готовлю себя к уходу из этого мира.
— Вам же всего-навсего девяносто. Еще, как говорится, жить да жить.
Я достал из сумки шоколадный торт.
— Смотрите, что мы вам принесли.
Старик сразу же оживился. Вытащил из серванта чашки, блюдца, постелил на стол чистую скатерть. И важно уселся в кресло, забыв, что еще следует поставить
— Сейчас я вам расскажу одну смешную историю, — сказал он и тут же стал рассказывать: — Когда я был маленький, то больше всего на свете любил гулять по кладбищам…
— Пойду чайник поставлю. — Я быстренько слинял на кухню.
Здесь я поставил на плиту чайник и, сидя у окна, задумался о превратностях судьбы… «Интересно получается, — думал я. — Если бы я на вокзале не отдал свой сценарий Баварину, то, скорее всего, не пошел бы с Журавлевым в отель, а Баварин не подсел бы к нам в ресторане и не стал бы заигрывать с Ксенией. Да-а, вот так счастливый случай…» Понравится ему мой сценарий или не понравится — это еще вопрос. Но то, что Ксения осталась с ним в ресторане, мне уже точно не нравилось.
Чайник закипел. Заварив чай, я вернулся в комнату.
Дерябин, подперев щеку ладонью, с кислым видом слушал «смешную» историю Пал Палыча.
— …Поэтому, Сереженька, кого на кладбище отнесли, того уже назад не принесут.
— Чай готов! — объявил я.
— Отлично! — сразу же ожил Серега и с ходу начал распоряжаться: — Ты, Руднев, режь торт, а вы, Пал Палыч, тащите денежки.
— Сейчас, сейчас… — засуетился старик и, шаркая тапочками, скрылся за дверью соседней комнаты.
Я принялся резать торт, Дерябин разливал чай.
Пал Палыча все не было.
— Пал Палыч, — крикнул Серега, — давайте в темпе вальса!
Ответа не последовало.
— Концы он там, что ли, отдал? — Серега ушел в маленькую комнату. — Руднев! — тотчас раздался его тревожный голос, — иди скорей сюда!
— Зачем? — откликнулся я, не двигаясь с места. (Мне совсем не хотелось туда идти.)
В дверях появился озабоченный Дерябин.
— Вызывай «Скорую»! — приказал он.
…Ждать пришлось недолго. Минут через двадцать в дверь позвонили. Серега пошел открывать. А еще через минуту в комнату вошла молодая женщина в белом халате и с чемоданчиком в руке.
Это была Ирина.
— Ира?! — Я растерянно встал со стула.
А она как будто даже не удивилась.
— Саша? — спросила она ровным голосом. — Вот так встреча.
В глаза сразу бросился ее усталый вид… небрежно уложенные волосы… ранние морщинки…
(И это Ирина? Моя Ирина?)
— Кто больной?! — по-деловому спросила она. — Ты, что ли?!
— В другой комнате… больной, — ответил Серега. — Пойдемте.
Они ушли. А у меня вдруг возникло странное ощущение, что все это уже когда-то было… И встреча с Ксенией в кафе, и пьяный Баварин в купе поезда, и разбитый «кадиллак», и «президентский» номер в отеле, и совсем чужая Ирина в белом халате, и даже певица в ночном клубе… Я подумал, нет, почувствовал, что прошлое, настоящее и будущее существуют во мне как бы одновременно. И сейчас Дерябин предложит Ирине выпить чаю с тортом, а затем начнет рисовать мрачные картины гибели Земли, а потом…