Корабль поколений
Шрифт:
Командир провел ладонью по гладко выбритой голове. Девять месяцев… Девять месяцев в этом железном гробу, летящем сквозь пустоту. Они даже еще не пересекли облако Оорта. Впереди — десятилетия. Десятилетия, чтобы достичь Проксиомы Центавра.
Константин поднялся, чувствуя ноющую боль в спине. Искусственная гравитация — лишь жалкое подобие настоящего, родного мира. Центробежная сила, плюс сила Кориолиса, плюс микрокачка. Все это не лучшим образом сказывается на здоровье. Особенно на психическом.
Он подошел к панорамному экрану. За ним, в непроглядной
Командир включил связь с инженером Лю Минсюанем. Его худое лицо, освещенное мерцанием экранов, появилось на голографическом дисплее.
— Лю, как там энтропия?
— Все так же, капитан. Незначительное увеличение. Держу под контролем. Но, капитан… — Лю замялся.
— Что такое? Говори прямо.
— Есть один нюанс… с квантовым компьютером Лебермана. После первого сеанса телепортации… он немного странный. Как будто… не совсем здесь.
— Странный? Что ты имеешь в виду?
— Трудно объяснить. Данные передает, все тесты проходит. Но… есть какие-то артефакты в квантовых флуктуациях. Нестабильности. Небольшие, но есть.
— А что об этом говорит сам Леберман?
— Говорит, что все в пределах нормы. Но меня все-таки это беспокоит.
— Почему? Что страшного может случиться, кроме того, что мы не сможем провести остальные эксперименты по квантовой телепортации?
— А этого разве недостаточно? Это будет… печально для науки.
— Печально для науки… — задумчиво проговорил Константин, а на некоторое время замолчал, барабаня пальцами по подлокотнику кресла.
— Командир, это все, у тебя больше нет вопросов?
— Вот что, Лю. Философские рассуждения оставь для Эрики. А мне конкретно скажи, что именно тебя беспокоит. И чем еще чреват выход из строя квантового компьютера, кроме срыва научных экспериментов?
Лю нахмурился, словно собираясь с мыслями.
— Капитан, квантовые флуктуации в ядре кубитного процессора… они как будто не случайные. Слишком… структурированные. Словно кто-то… или что-то… влияет на них. Понимаю, это звучит как берд… но у меня сложилось такое впечатление.
Капитан нахмурился в ответ. Вот это уже серьезно. Он не был физиком, но знал, что квантовая случайность — краеугольный камень работы квантовых компьютеров. Если она нарушена — это очень странно.
— Ты уверен?
— Я проверил все датчики несколько раз. Результат один и тот же. Кроме того… — Лю понизил голос, словно боялся, что кто-то подслушивает, — …я видел странные закономерности в логах. Повторяющиеся последовательности, которых там быть не должно.
— Какие последовательности?
— Как будто бы… зашифрованные символы. Нечто вроде… — Лю замолчал, словно подбирая слова, — …я не знаю, капитан. Похоже на какую-то очень сложную математическую формулу… или… на инопланетный язык.
Инопланетный язык? Капитан потер переносицу. Все это становилось слишком странным. Увеличение энтропийной нестабильности, психическая нестабильность
— Отправь мне все логи и результаты диагностики. Я поговорю с Леберманом. И, Лю… — Капитан посмотрел прямо в глаза инженеру, — …будь предельно осторожен. Если что-то пойдет совсем не так, отключай компьютер Лебермана немедленно. Несмотря на его протесты. Ясно?
— Так точно, капитан.
Связь прервалась. Капитан остался один на мостике, в тишине, нарушаемой лишь тихим гулом аппаратуры. Инопланетный язык в квантовом компьютере? Это было слишком похоже на начало плохого научно-фантастического фильма.
Он встал и направился к лаборатории Лебермана. Нужно было выяснить, что происходит, пока всё это не вышло из-под контроля. Цена открытия не должна быть ценой жизни экипажа.
Глава 46
2612 год, межзвездное пространство,
расстояние от Солнца примерно 192 а. е.,
борт звездолета «Красная стрела»,
с момента старта прошло 9 месяцев.
— Инопланетный язык? — удивленно нахмурив брови, переспросил Леберман, после того, как выслушал рассказ командира, — знаешь, Костя… по-моему, у нашего главного инженера просто разыгралось воображение. Я бы на твоем мест отправил его к Эрике.
— Я тоже сначала так подумал, Лев, — ответил капитан, присаживаясь на край стола, заваленного кабелями и мерцающими экранами. — Но Лю не склонен к фантазиям. Он дотошный и осторожный, скорее перепроверит десять раз, чем сообщит о сомнительной находке. Да и повышение энтропийной нестабильности подтверждает, что что-то происходит.
— Повышение энтропийности в реакторе — это, скорее всего, следствие повышенного ускорение. И оно в пределах нормы.
— А странные логи? А психическая нестабильность экипажа?
— Насчет психической нестабильности — это к Эрике. Я физик. Но я бы все равно не стал волноваться из-за того, что один чудик немного слетел с катушек. Думаю, наш медицинский отсек с этим справится. А насчет странных логов… это всего лишь субъективное мнение Лю Минсюаня. Чтобы о чем-то серьезно говорить, нужны статистические расчеты.
— Ты можешь их выполнить?
— В данный момент у меня много работы, я занимаюсь подготовкой следующего эксперимента. Полагаю, наши айтишники вполне справятся с этой задачей.
— Хорошо. Поручу это Михаилу. Но… ты уверен, что ничего странного не происходит и между всеми этими событиями нет связи?
— Знаешь… я допускаю существование… странного во Вселенной. И даже говорю об этом на своих лекциях. Но я верен принципам научного метода, в частности, бритвы Оккама: пока не доказано обратное, всему есть естественное и самое просто объяснение. Не стоит приплетать «зеленых человечков», пока мы не исключили все остальные гипотезы.