Корабль-призрак
Шрифт:
...Чья-то ладонь надавила на затылок, пригибая голову, ноги чуть ниже колен ударились обо что-то твердое – и мгновением спустя Гросса куда-то втолкнули. Он не удержался, упал, – но тут же был возвращен в вертикальное положение. Противная черная ткань наконец-то перестала липнуть к лицу.
Свен огляделся сквозь прищуренные веки – после темного мешка даже неяркий свет резал глаза.
Фургон без окон, достаточно большой... Вдоль одной стены несколько стоек с непонятной аппаратурой, Свен Гросс опознал лишь ноутбук, подключенный, однако, к огромному плоскому дисплею.
Напротив
Свен передернулся от пришедшего в голову сравнения, но ему показалось, что смотрят на него не как на живого человека, которого привели для допроса и возможного сотрудничества.
Нет, как на мертвеца, доставленного для очередного, сорок третьего за сегодня вскрытия....
Он хотел отвести взгляд и не смог. Глаза страшного человека затягивали, словно бы гипнотизировали... А может быть, действительно гипнотизировали.
Свен Гросс не чувствовал, как чужие пальцы засучивают ему рукав, как в кожу впивается холодная сталь иглы, как намокают теплым его брюки в районе промежности... Он утонул в бездонных темных глазах, и лишь где-то на краю сознания лениво копошились мысли, что добровольным помощником правосудия ему не стать, и вообще никем уже не стать, что ему не выйти из фургона – его отсюда вынесут...
На вопросы, тем не менее, он отвечал внятно и четко – хотя смысл произносимых слов тут же ускользал.
...Предчувствия не обманули старшего помощника. Три часа спустя (вертолет с Юзефом и его командой уже летел над Северным морем) остывающее тело Свена Гросса обнаружили на пустынной неосвещенной улочке.
Дилетантское орудие убийства, оставшееся в ране – дешевенький тайваньский складной нож – не оставлял сомнений: работа наркомана, промышлявшего на дозу, и случайно угодившего точно в сердце... Обычная в предпортовых переулках история.
8.
Они почти прорвались – но лишь почти... Потому что прорываться было некуда.
Никакого пришвартованного к борту «Тускароры» судна не обнаружилось – но в полусотне метров от эсминца завис над морем катер на воздушной подушке. Судя по потокам воздуха, вырывавшимся из-под раздувшейся юбки аппарата, нагнетающие винты работали на полную мощность, – но отчего-то совершенно бесшумно.
Удивляться техническим новинкам две тысячи восемнадцатого года времени у Лесника и Дианы не осталось – боевики наседали, не жалея патронов. Их оранжевые воротники раскатались в длинные оранжевые накидки с капюшонами, закрывающими лица, – и оказались на деле чем-то вроде бронежилетов. Причем пуля, попадающая с небольшого расстояния в обычный бронежилет, даже не пробив титановую пластину, – контузит и выводит из строя на несколько часов. Эти же... Полное впечатление, что ткань, выглядевшая несерьезной преградой, полностью поглощала энергию летящего свинца – без какого-либо вреда для
Пули буравили воздух, ударялись о металл надстроек, рикошетили с отвратительным звуком. «Оранжевые», неуязвимые для ответного огня, приближались... Потери их ограничились одним человеком – подвернувшимся под выстрелы агентов у самой рубки.
Отступая, огрызаясь одиночными выстрелами, Лесник и Диана оказались прижаты к корме. Живыми их взять не пытались. И подпускать на дистанцию рукопашной схватки не собирались.
Лесник сплюнул. В обойме осталось три патрона. В последней обойме...
Катер рядом – но в море не прыгнешь и вплавь до него не доберешься... То есть прыгнуть-то недолго, но это значит лишь порадовать противников, организовав для них бесплатный тир...
К тому же экипаж судна на воздушной подушке подготовился к теплой встрече – артиллерийская установка на носу, чем-то напоминающая четырехствольную безоткатку, была наведена на агентов. Однако огонь пока не открывала.
«Боятся зацепить хроноустановку», – догадался Лесник. И дважды выстрелил в «оранжевых», хлопотавших у орудия – вдруг нервы у тех не выдержат, пальнут в ответ и выведут из строя чертову машину времени...
Не пальнули. Вместо этого катер развернулся, все так же бесшумно. И стремительно начал удаляться от «Тускароры». Боевики, оставшиеся на эсминце, прекратили огонь и не показывались на глаза. Наступило странное затишье – ни стрельбы, ни криков, лишь плеск волн о борт...
Лесник удивился, затем взглянул на часы и все понял. До очередного включения установки – минута с небольшим, и «оранжевые» прекрасно об этом осведомлены. И не хотят, чтобы их катер пополнил список исчезнувших в Северном море судов, неведомо куда заброшенных временной пращой.
– Скоро начнется, – быстро сказал он Диане. – Надо попытаться использовать момент. Если верить Андерсону, он пережил пару очень неприятных минут после хроноскачка. А мы, спасибо СКД-вакцинации, почти не почувствовали.
– Использовать – как?
– Прорвемся к надстройкам, уйдем в глубь эсминца.
– И что дальше? Будем вести в трюме жизнь корабельных крыс, пока не выкурят или не околеем от голода?
– Нет, мы прорвемся не куда-нибудь, а именно...
Закончить Лесник не успел.
Началось.
Глава четвертая. Мышеловка без сыра, но с двумя зубастыми мышками
1.
Лесник еще раз прошел вдоль дальней стены, подергал рукоятки запоров на обеих дверях и ведущем куда-то вниз люке.
Закрыто надежно, опасности с этой стороны ждать вроде бы не стоит – но при необходимости любой из трех выходов можно использовать как путь к отступлению. Вряд ли арабские господа смогут блокировать их с той стороны. Конечно, теоретически такое вполне возможно – но для этого у противника должны быть подробные схемы внутреннего устройства корабля и вдобавок большое количество людей. И в том, и в другом Лесник сильно сомневался.