Корабль-призрак

Марриет Фредерик

— Там, в лодке, человек, но жив ли он, я определить не смог, — доложил Крантцу главный боцман.

Человека подняли на борт, и им занялся судовой врач. В это время на палубе появились Филипп и Амина. Они очень удивились, когда в спасенном, которого врач без особого труда вернул к жизни, узнали своего старого знакомого — одноглазого лоцмана Шрифтена.

— Хи-хи! Капитан Вандердекен, как я полагаю! Я рад видеть вас в качестве командира, а также и вас, уважаемая госпожа!

Филипп почувствовал, будто холодная рука сжала его сердце. Глаза Амины

сверкали, когда смотрела на исхудавшую фигуру лоцмана. Затем она отвернулась и пошла к мужу, который уже ушел к себе в каюту. Там она застала его сидевшим с закрытым руками лицом. Филипп не скрывал, что потрясен.

— Мужайся, Филипп, — произнесла Амина. — Во всяком случае, это большая неожиданность, и я опасаюсь, что он — предвестник беды. Ну да дальше-то что? Это наша судьба!

— Да, это… это должна была быть только моя судьба, — отвечал Филипп, поднимая голову. — Но почему ты, Амина, почему ты должна тоже…

— Я твоя жена, твое второе «Я» и в жизни, и в смерти! — прервала его супруга. — Но что ты намерен сделать с этим Шрифтеном?

— Я думаю высадить его на Мысе. Присутствие этого злого чудовища для меня невыносимо! Разве ты не испытала дрожи, когда снова увидела его?

— Конечно. Но все же, мне кажется, его не следует отсылать.

— Почему же? — поинтересовался Филипп.

— Я склоняюсь к тому, чтобы покориться судьбе и не дрожать перед ней. Наши беды не исходят от этого бедняги!

— Наоборот! Он может подстрекать команду! К тому же он пытался украсть мою реликвию!

— Мне бы даже хотелось, чтобы она оказалась у него, — сказала Амина. — Тогда ты отказался бы от этих бесплодных поисков.

— Не говори так, Амина! Я выполняю только свой долг! Ведь я торжественно поклялся…

— Но тебе, пожалуй, не следует высаживать Шрифтена на берег. В крайнем случае отправь его на встречном судне в Голландию. На твоем месте я бы попытала судьбу! Она наверняка как-то связана с ним. Будь мужественным, Филипп, и оставь его на корабле. Будь с ним любезен и… кто знает, вдруг он окажется чем-нибудь нам полезен.

— Не исключено, — отвечал Филипп. — Без всяких оснований он стал моим врагом, может быть, станет еще и моим другом.

— А если и нет, то ты выполнишь свой долг перед ним. Пусть он придет сюда.

— Нет, нет! Не сегодня! Завтра. Пока же я распоряжусь, чтобы о нем хорошенько позаботились.

— Мы говорим о Шрифтене, будто он такое же существо, как и мы, но я чувствую, что он совсем другой… — молвила Амина, улыбаясь. — Но все равно, из этого мира он или нет, мы можем выказать ему человеческое участие. Меня так и тянет поговорить с ним, чтобы попытаться смягчить его холодность. Не стоит ли мне сделать вид, будто это одноглазое чудовище мне очень нравится? — спросила Амина уже с мрачной усмешкой на лице.

На следующее утро Филипп пригласил к себе Шрифтена, который полностью уже пришел в себя. Он стал худым, как скелет, и лишь в движениях и манере говорить остался таким же резким, как и прежде.

— Я послал за вами, Шрифтен, — сказал

Филипп, — чтобы выяснить, что я могу еще сделать для вас? Чего же вам не хватает?

— На моих костях не хватает мяса, хи-хи! — отвечал Шрифтен.

— Мой кок постарается для вас, — пообещал Филипп.

— Как же отощал бедняга, — вставила Амина. — Не тот ли это человек, Филипп, который приносил тебе письмо из Компании?

— Да, да, именно тот, хи-хи! — подтвердил Шрифтен. — Но вы тогда меня не очень-то радушно встретили, уважаемая госпожа.

— Разумеется, — согласилась Амина. — Какой женщине понравится, когда у нее забирают мужа. Но это уже не ваша вина.

— Если мужчины, владеющие приличным состоянием, уходят все же в море и оставляют своих прелестных жен одних, хи-хи, то…

— Пожалуй, вы вправе так выразиться, — вставила Амина.

— …то это самая что ни на есть большая глупость. Разве не так, капитан?

— Я должен был пуститься в это плавание, — отвечал Филипп. — Что я буду делать по возвращении из него, я пока не знаю. Я перенес много страданий, Шрифтен, да и вам тоже было не легче. Мне хотелось бы услышать от вас, что вы теперь намерены делать? Если хотите, я отправлю вас с первым встречным кораблем в Европу. Если хотите, можете высадиться на Мысе. Если хотите…

— Я сделаю так, чтобы вас на борту не было? Вы это имеете в виду, минхер Вандердекен? — закончил одноглазый.

— Нет, не это. Если вы хотите плыть со мной, я готов предоставить вам место и плату лоцмана, я знаю вас как отличного моряка. То есть если вы хотите разделить мою судьбу.

— Разделить? Конечно! Мое желание быть всегда рядом с вами, минхер Вандердекен, хи-хи!

И Шрифтен остался на корабле.

«Утрехт» подошел к берегу, пополнил запасы свежей воды и после двухмесячного утомительного перехода бросил якорь на рейде Гамброна. Все это время Амина предпринимала попытки расположить к себе Шрифтена. Она часто беседовала с ним на палубе, оказывала ему разные услуги, постоянно преодолевая страх, который охватывал ее, когда оказывалась рядом с ним. Постепенно одноглазый лоцман начал замечать ее внимание и, наконец, дал понять, что общество Амины ему небезразлично. С Филиппом он был вежлив, с Аминой — почтителен. По прибытии в Гамброн он стал заходить к Амине в каюту и тогда, когда его не приглашали, но, зайдя, не присаживался и, поговорив с Аминой несколько минут, уходил. Однажды вечером, когда Амина отдыхала на задней палубе, он подошел к ней.

— Уважаемая госпожа, — начал Шрифтен. — Вон тот прекрасный корабль на рейде возвращается через несколько дней в Голландию. Последуйте совету человека, который расположен к вам. Садитесь на тот корабль, возвращайтесь домой и ждите вашего супруга.

— Почему же?

— Потому что я боюсь, что один человек, которому я не желаю ничего дурного, может оказаться в опасности, возможно, даже в смертельной. Есть же люди, которые могут заглянуть в будущее?

— Но лишь те, которые не смертны, — возразила Амина.