Корбо. Водяная Луна. Возвращение. Книга 3
Шрифт:
Солдаты бросились исполнять и, выхватив из толпы старика, потащили его к мачте. Матросы тем временем полезли на рею сооружать виселицу.
– Ещё ты, ты и ты! – обрекая людей на гибель, наугад ткнул пальцем адмирал.
Из каюты графа вынесли кресло, и дель Альканис, вальяжно развалившись в нем, бесстрастно наблюдал за приготовлением к казни. Несчастных поставили в ряд, накинув им на шеи верёвки. В этот момент первые ряды французов всколыхнулись, намереваясь броситься на противника , но испанские солдаты не дремали и раздавшиеся выстрелы охладили пыл безоружных моряков. Команда фрегата, беспомощно взирая на действия
– Это бесчестно! – не выдержала Эстель. – Вы обещали, если мой муж сдатся, не трогать команду!
– Разве? А я никого и не трогаю, – демонстративно показал холёные руки сеньор и ухмыльнулся, но графиня не унималась:
– Вы обвиняете пиратов в злодеяниях, но даже они не убивают сдавшихся людей! – возмущённо взглянула она на соотечественников. – В худшем случае просто высаживают команду на берег! Похоже, испанцы совсем потеряли честь, раз готовы исполнять роль палачей!
Осознавая правоту сеньоры, солдаты смущённо остановились.
– Что замерли?! – рявкнул адмирал. – Или хотите болтаться вместо них? – недобро глянул господин.
Моряки продолжили подготовку к казни, но правда с гораздо меньшим усердием и рвением. Эстель, не желая, чтобы сын видел страшную картину смерти, старалась закрыть ребёнку глаза, но мальчик противился и исподлобья поглядывал на испанцев. Вскоре участь без суда осуждённых людей была решена, и на реях закачались четыре трупа. Над палубой повисла гнетущая тишина, лишь снасти под порывом ветра сдавлено всхлипывали, отдаваясь бессильной яростью в груди бывших пиратов. Но тут тягостное безмолвие разодрали истошные вопли. Похоже, за бортом творилось что-то чудовищно страшное, поскольку душераздирающие крики заставляли кровь стынуть в жилах.
Графиня де Дюран побледнела. Чувствуя, как ужас леденящими щупальцами охватывает тело и, сдавливая удушливыми тисками, лишает возможности двигаться, она из последних сил старалась держаться на ногах. В горле у Эстель пересохло, в голове оглушающим набатом стучала кровь, а мысли путались. Бедняжка боялась представить, что сейчас происходит за бортом, где находился и её муж. «Нет! Только не это! Господи, умоляю! Спаси его!» – кричало в отчаянье сердце, надеясь мольбами спасти любимого человека.
– А вот и наши милые рыбки пожаловали! – засмеялся дель Альканис, но веселье сеньора поддержал лишь один барон де Бергани. Остальные испанцы неодобрительно хмурились: подобная жестокость оказалась слишком даже для потомков безжалостных конкистадоров. Капитан дель Сильво и вовсе негодующе взглянул на торжествующе сияющего адмирала и, еле сдерживая ярость, отвернулся.
Крики вскоре стихли. В воздухе разносились только жадные всплески снующих вдоль корабля кровожадных страшилищ. Немного подождав, адмирал приказал втянуть канаты обратно. Один за другим матросы подтянули концы6, и жуткое тошнотворное зрелище заставило видавших виды мужчин отводить глаза. На веревке, к которой был привязан граф де Дюран, остались лишь кисти рук. Эстель продолжала судорожно прижимать к себе ребёнка, не позволяя ему смотреть на страшное зрелище, но завидев, что осталось от мужа, бедняжка покачнулась, в глазах у неё потемнело, и она потеряла сознание. В последний момент графиню подхватил капитан дель Сильво:
– Вы не должны были позволить
– Ничего, зато она знает, что её пират мёртв, – презрительно поморщился дель Альканис. – Впредь графиня де Дюран будет послушной. Теперь она понимает, кто тут хозяин, и что я не остановлюсь ни перед чем, – надменно заявил он и приказал: – Унесите женщину в мою каюту! И щенка её прихватите!
– Может, лучше оправить воронёнка следом за отцом? – предложил де Бергани. – Мальчишка вырастет и захочет отмстить за него. Вон как этот сопляк сверлит нас глазами, – заметил барон взгляд мальчика, когда того повели на галеон адмирала.
– Останется он жить или нет, зависит от его матери, – холодно хмыкнул сеньор. – Защищая своего вороненка, графиня станет более сговорчивой, – задумчиво проговорил дон Хосе и расплылся в змеиной усмешке.
Догадавшись о смысле разговора адмирала и барона, команда «Поцелуя Фортуны», сцепив зубы, поедала глазами господ. Как бы им хотелось порвать этих мерзавцев на куски. К отчаянному мальчишке моряки привязались, словно к родному, и теперь после смерти его отца каждый мечтал отомстить за капитана и чувствовал ответственность и за сына своего вожака. Проводив бесчувственную пленницу взглядом, сеньор дель Альканис перевёл глаза на корсаров:
– Ну что ж, продолжим, – деловито проговорил он. – Кого следующего мы вздёрнем на рею? – осматривая моряков, усмехнулся маркиз, явно упиваясь собственной властью.
Сеньор отобрал ещё четырёх человек, и вскоре корабль принял очередную страшную жертву. Но вдруг яростный ветер налетел на остров, и ещё недавно абсолютно ясное небо с удивительной быстротой затянуло мрачными тучами. Оглушая округу грозным рыком небесного гнева, на землю обрушился тяжёлый тропический ливень. Корабль накрыло бушующим водопадом, молнии, кривляясь в смертельном танце, ослепляли людей всполохами. Дождь свирепо хлестал в лицо, заливая глаза, и в двух шагах стало видно только размытые очертания предметов. Словно сама природа, возмущённая страшным развлечением адмирала, сварливо бушевала и кипела от негодования. Дон Хосе, вынужденный отложить казнь, поспешил в свою каюту, а пленников загнали в трюм.
Получив неожиданную отсрочку от смерти, французы, скопившись в тесном и душном чреве корабля, мрачно вздыхали. В ожидании своей печальной участи мужчины вспоминали почивших товарищей и скорбели об отважном капитане.
– И что, мы вот так, словно безмозглые бараны, будем ждать, когда нас перевешают? – возмутился Санчес.
– А что мы можем сделать? – вздохнул кто-то из темноты.
– Если всё равно умирать, надо сделать это так, чтобы испанцы запомнили нашу смерть, – поддержал бывшего квартирмейстера де Дюпре. – Корбо сделал бы именно так!
– Зачем же от тогда сдался? – вздохнул Кловис. – Ты видел, что от него осталось?
– Это он из-за нас, – пробурчал кто-то. – Он надеялся, что сможет убедить адмирала не трогать команду.
– Неужели мы простим испанцам обман?
– Нет, Жермон прав, – раздался голос Санчеса. – Мы должны хотя бы попытаться дать отпор, может, кому-то и удастся спастись, а так погибать обидно.
В трюме повисло напряжённое молчание, готовое взорваться неистовым бунтом.