Корделия

Грэм Уинстон

— Хотите, я пойду с вами?

— О, если бы вы могли… Но…

— Я свободен и в четверг. Пользуйтесь. Завтра я иду к Уилберфорсу смотреть его кроликов. Он получил черного от двух белых. С кроликами не так интересно: меньше вариантов.

Почему бы и не сегодня?

— А Ян? — почти с надеждой спросила Корделия.

— Миссис Каудрей за ним присмотрит. Она привыкла ухаживать за моими мышами.

— Прайди, вы действительно собираетесь составить мне компанию?

— Если не помешаю.

— О, нисколько! Если

вы обещаете не брать с собой мышей.

В глазах дяди Прайди вспыхнули веселые огоньки.

— Пойду возьму галоши.

Глава VIII

Они доехали омнибусом до Чаринг-Кросс Роуд, сидя друг против друга на обитых синим плюшем сиденьях, в слабо освещенном газовой лампой салоне, трясясь и качаясь вместе с другими восемью пассажирами. Корделию подташнивало, но она убеждала себя, что это из-за тряски и духоты.

Наконец кондуктор открыл что-то вроде люка и объявил: "Чаринг-Кросс". Они вышли. Прайди сильно хромал.

— Идите с другой стороны, — попросил он, — а то я боюсь задеть вас тростью.

Они завернули за угол и пошли по Стрэнду. Над рекой клубился легкий туман; ярко горели уличные фонари. Магазины стояли с освещенными витринами, многие еще работали. Ларьки с апельсинами, табачные киоски, трактиры… На улицах было полно омнибусов, повозок и кэбов; привычно переругивались продавцы спичек и газет.

Они упорно протискивались сквозь толпу. Корделии было в диковинку видеть столько людей сразу. Босоногие мальчишки; иностранцы в длинных, свободного покроя пальто; размалеванные женщины; молодые девушки парочками, с крашеными желтыми волосами; элегантная театральная публика; завсегдатаи пивных; официанты; старики… Запахи, шум, суета большого города… Все это угнетало Корделию, и она обрадовалась, когда они свернули в безлюдный переулок и вскоре вышли к ярко освещенному парадному. Театр был похож на старое "Варьете".

— Ну, вот мы и пришли, юная леди.

— Давайте зайдем как простые зрители, — предложила она. — Просто посмотрим представление. Оставим расспросы на потом.

"Неужели через каких-нибудь пять минут я увижу Стивена?"

Представление уже началось. Четыре девушки в черном трико и черных юбочках пели песенку о первой любви. Может быть, из-за того, что здесь не было балкона, помещение казалось меньше, уютнее; они сразу же окунулись в шум, духоту, потоки света. Вдоль одной стены тянулась стойка бара. Здесь было гораздо больше женщин, чем в подобных заведениях в Манчестере.

Им достался столик за колонной. Замечательно.

Дядя Прайди заметил:

— Мюзик-холл… Одно название. Кого может обмануть этот металлический лязг? Музыкой здесь и не пахнет, — он прислонил к столику трость и попросил официанта: — Нет ли у вас лимонада? У меня ишиас. И немного шерри для леди. Я его что-то не вижу, Корделия, а вы?

Она растерянно озиралась по сторонам. Интерьер

показался ей довольно убогим. Драпировка потрепана; некоторые столики в винных пятнах. В зале было сильно накурено. Ведущий оказался толстяком с зычным голосом и лицом в багровых пятнах. За его столиком оставалось несколько свободных мест.

— Он не всегда выходил в зал, — объяснила Корделия. — Подождем немного.

Прайди приподнял брови.

Девушки упорхнули, и начался балет — гвоздь сегодняшней программы. Гибкий танцовщик в тигровой шкуре носился по подмосткам среди девушек в пачках, время от времени наскакивая на колдунью со светящимся жезлом.

Официант принес ужин и шерри для Корделии.

— Лимонада нет, сэр. Могу предложить имбирное пиво. Надеюсь, это вас устроит?

— Этот бифштекс недожарен, — проворчал Прайди. — Скажите, мистер Кроссли, Стивен Кроссли, все еще здесь управляющий?

— Да, сэр. Но если вы хотите пожаловаться на качество пищи…

— Я говорю о мистере Кроссли. Он сегодня здесь?

— Полагаю, он вот-вот появится, сэр. Вчера его не было, потому что он был в "Золотом руне". Может быть, вы захотите поговорить с мистером Уорбертоном?

— Мне не нужен мистер Уорбертон. Если мистер Кроссли придет, он заглянет в зал?

— Думаю, да. Он всегда так поступает, — официант сгибался и разгибался над их столиком.

Прайди вооружился ножом и вилкой.

— Секрет приготовления бифштекса, — брюзжал он, — заключается в том, что с ним нужно обращаться, как с проштрафившимся супругом — хорошенько колотить скалкой. Пожалеешь скалку — испортишь блюдо.

Балет подошел к концу. Добродетель восторжествовала. Это была новая и весьма популярная постановка. Ведущий тщетно пытался утихомирить расходившуюся публику.

— Взгляните, — с туго набитым ртом произнес Прайди, — до чего же люди нерационально используют свои способности. Эти фрески на стенах. Подделка под древние, выкопанные из земли в Египте. Хотите в греческом стиле — привезите из Греции. Зачем громоздить дешевые псевдохрустальные колонны, которые могут оттолкнуть любого здравомыслящего человека? Вы совсем не едите, юная леди? Не так давно у вас был отменный аппетит.

— Потому и не ем, — ответила она, но, конечно, дело было совсем не в этом.

— С тех пор, как мы вошли, вон тот тип в углу не спускает с вас глаз. Должно быть, он принял меня за старого сатира.

— Не обращайте внимания.

— Битый час крутит себе усы. Здесь их носят даже длиннее, чем у нас в Манчестере. У моего друга Уилберфорса самые длинные усы в Лондоне. Как солома, которой набивают матрасы, — Прайди помахал вилкой. — Позвольте вам сказать, у миссис Каудрей весьма жесткие матрасы. Оно, конечно, пустяки, просто мы избаловались у себя в Гроув-Холле. У Фредерика тяжелый характер, но надо отдать ему должное — он знает толк в хорошей мягкой постели.