Коридор до Рождества
Шрифт:
– Боюсь, что в Бразилии мексиканская кухня не вызовет ажиотажа... Я могу работать шофером, инструктором по рукопашному бою, ещё у меня есть диплом юриста, но в адвокатской конторе я бывал только на стажировке... Ага, у нас ведь ещё есть знание английского и испанского языков! Знаешь, сестренка, вместе мы не пропадем даже в Бразилии!
Анждела только грустно улыбнулась. Боксону захотелось высказать какую-нибудь шутку, но, глянув на её лицо, он вздохнул и сказал:
– Продолжим, Анджела, как говориться, "время не ждет"...
– Конечно, позже!.. Хорхе лежал мертвый, а Пелларес ещё дышал... Мы его кое-как перевязали, потом погрузили обоих в грузовик, я села за руль "форда" и двинулись на ферму. По дороге француз остановился, сказал мне, чтобы я отогнала "форд" в лес и забросала снегом. Я так и сделала, на ферму пришла уже пешком... Мертвого Хорхе положили в амбаре, а Пеллареса отнесли в дом... Нужен был врач, француз пошел за каким-то старым хирургом...
– За хирургом Банлу?
– Я не буду называть фамилий!..
– Хорошо, продолжай!
– Хирург пришел, но с похмелья у него так тряслись руки, что он все равно ничего не смог бы сделать... К вечеру Пелларес умер.
– А где была семья вашего француза? Или он жил один?
– Семья была в городе. Я видела на стенах фотографии - жена, трое детей...
– Итак, Пелларес умер. Что потом?
– Потом мы вывезли его и Хорхе в лес, полночи рыли могилу, похоронили... Схему я тебе нарисовала.
– Мне придется все это проверить, ты же понимаешь... Что было потом?
– Потом француз сходил в город, узнал новости... Он предложил застрелить тебя на улице, но я запретила - операция все равно провалилась, к чему продолжать агонию?.. Ещё через день к ферме подъехал ты с полицейским инспектором, вы рассматривали ферму в бинокль, и я испугалась. Еле просидела до вечера, как стемнело, француз проводил меня до шоссе и посадил на попутный грузовик. Я несколько дней прожила в Париже, потом самолетом в Нью-Йорк... Все.
– С кем из группы Пеллареса ты встречалась после возвращения из Франции?
– Приходил один парень, я ему все рассказала... У него аж сигарета из пальцев выпала, так был удивлен... Ушел без слов...
– Где его найти?
– Я не хочу никого выдавать.
– Я тоже. Поэтому вернемся на шаг назад. Если бы мы с Трэйтолом проскочили засаду Пеллареса и выехали на ваш грузовик, кто должен был по нам стрелять?
Анджела пожала плечами и ответила не сразу.
– Наверное, оба. Хотя армейский "кольт" - не женское оружие, но если держать его двумя руками, то стрелять смогу. Француз был готов стрелять.
– Откуда Пелларес знает француза?
– Они познакомились в Гватемале.
– Знаешь, Анджела, я бы поехал в Гватемалу, но в последние два года тамошнее правительство относится к владельцам британских паспортов крайне недружелюбно...
– Я знаю, конфликт из-за Британского Гондураса и все
– Ага, Британский Гондурас, он же - Белиз... Поэтому завершить свои дела я должен в Штатах. Мне нужно выйти на всех, кто остался от группы Пеллареса, язык не поворачивается называть их "Фронтом пролетарского освобождения". С кем ты встречалась после Европы и где я могу его найти? Не забывай, нам ещё предстоит строить дом под Рио-де-Жанейро...
Анджела даже не улыбнулась.
– Чарли, ты понимаешь, что я не буду никого выдавать?
– спросила она и достала из пачки очередную сигарету.
– Понимаю! Только нас будут искать не только агенты ФБР, но и люди покойного команданте. Поверь, правовые аспекты межгосударственных отношений их не очень-то беспокоят...
– Мне боятся нечего, я Пеллареса не убивала.
– Я тоже не убивал, согласно протокола, тяжело раненый мистер Трэйтол успел вывести наш автомобиль из-под обстрела и только потом окончательно потерял сознание...
– Тогда какого черта ты плетешь про двойное убийство и гильотину!? Против тебя же ничего нет!
– Как и против тебя - без моих показаний. Поэтому напоминаю - если ты не ответишь на мои вопросы, я прямо сейчас увезу тебя в полицию - пусть твоей искренности добивается государственный обвинитель.
– А я заявлю, что ты первый начал стрелять на шоссе...
– Анджела, прекрати говорить глупости! Когда по-настоящему возьмутся за меня и терять мне будет уже нечего, то я предоставлю такое количество официальных документов, что мое дело исчезнет даже из архивов! И сейчас я здесь исключительно потому, что пожизненное сотрудничество с властями не входит в мои ближайшие планы...
(Анджела Альворанте была абсолютно ненадежным союзником, и открыть истинную причину своих действий - беспокойство за семью, Боксон не мог ни при каких обстоятельствах.)
– Странно...
– Анджела призадумалась.
– Ты как-то непоследователен в словах, все время меняешь исходные предпосылки... Ты не находишь, что такая манера дискуссии выглядит подозрительно?..
– У нас не дискуссия, - ласково напомнил Боксон, - у нас обмен воспоминаниями без протокола...
– Ух ты!
– воскликнула журналистка.
– И что ты можешь предложить в обмен на мои слова? Разумеется, кроме угроз отвезти меня в полицию...
– Во-первых, я могу предложить тебе свои сомнения по поводу использования крупного выкупа на дело гватемальской революции. Поверь, могучий "Фронт пролетарского освобождения" почему-то абсолютно не фигурирует в информационных бюллетенях гватемальского министерства иностранных дел. Вот бы знать, куда исчезли огромные деньги, полученные вышеупомянутым "Фронтом" за последние годы? Во-вторых, меня очень тревожит театрализованное убийство Стефани Шиллерс. Команданте Пелларес разрядил в неё пятизарядный револьвер. Почему он это сделал?