Коридор до Рождества
Шрифт:
– Да чтоб ты сдох!
– выкрикнула Анджела. Боксон засмеялся.
– Мисс Альворанте, ещё пара таких эмоциональных всплесков и полиция приедет сама! Я взял напрокат вон тот желтый "датсун", он без кондиционера, но по городу бегает достаточно резво, позвольте, я вас подвезу...
Они сели в автомобиль (в салоне действительно было душно, флоридское солнце не знает зимы), и Боксон неожиданно серьёзным тоном сказал:
– Сестренка, кончай дурить! Если ты поможешь спастись мне, я спасу тебя.
– Не городи чушь, братишка!
–
– Меня уже зафиксировали в ЦРУ, так что ты мне никак не поможешь...
– Великолепный ответ, Анджела! Скажи-ка мне, что такого узнала Стефани Шиллерс, что Пелларес всадил в неё целых пять пуль?..
– Он просто разозлился, она смеялась над его убеждениями...
– Неправда, Пелларес умный и расчетливый преступник, никаких убеждений у него нет в принципе, так что у этого убийства была очень важная причина. Подумай, вспомни все подробности...
– Слушай, Чарли, если у тебя есть реальные предложения, говори, а то мне ещё надо успеть на самолет до Мексики...
– Мексика - это неплохо, Бразилия тоже не выдает преступников. Только кому ты там нужна?
– У меня есть друзья, не волнуйся...
– Вот как раз наличие твоих друзей заставляет меня волноваться!.. Поэтому ответь мне: где Пелларес планировал закупить сгущенное молоко?
– Какое сгущенное молоко?..
– Для солдат гватемальской революции. Или ты ещё не сообразила, что на войне винтовка - это не всегда самое главное?
– К чему ты клонишь?
– К единственно возможному ответу - для кого предназначались деньги, полученные в виде выкупа за Стефани Шиллерс? Только не говори мне про революцию, эта идиотская тема надоела мне ещё в студенческих общежитиях Сорбонны...
– Я не понимаю...
– Я поясню!
– Боксон вытащил из-под сиденья несколько ксерокопий газетных статей.
– Вот американская пресса, здесь упомянута сумма выкупа - пятьсот тысяч долларов. А вот бельгийская - во взорвавшемся в отеле "Брюгге" чемоданчике лежало от пятидесяти до шестидесяти тысяч долларов. Пелларес ведь останавливался в отеле "Брюгге", не так ли? Там он и оставил чемоданчик с деньгами и с миной со взведенным взрывателем. Наверное, на всех языках мира есть поговорка - жадность фраера сгубила. Бедняга старший портье! Он так мечтал о сексе одновременно с двумя женщинами! Но я отклонился от темы... Итак: если на закуп заведомо устаревших винтовок планировалось истратить всего процентов пятнадцать от полученной суммы, ещё десять процентов я готов списать на организационные расходы, то куда исчезли оставшиеся триста пятьдесят тысяч баксов? Кто получил эти деньги?
– Я не знаю...
– Хорошо, к этой теме мы вернемся позже. Ты по прежнему не хочешь нарисовать мне схему захоронения?..
– Давай блокнот, черт с тобой!..
– Пожалуйста! Знаешь, мне нравиться говорить по-испански: на английском языке проклятия звучат как-то слишком пресно...
Анджеда вернула блокнот. Боксон рассмотрел схему и присвистнул:
– Да вы сдурели, здесь же
– Мы вылили на могилу канистру мазута, собак должен отпугнуть его запах...
– Будем надеяться!.. Ты мне не назовешь имя вашего французского приятеля?
– Нет. Тебя действительно могут обвинить в убийстве и тогда сдашь всех. Анджела печально посмотрела на Боксона.
– Ты уж прости меня, Чарли, но я не верю в благородство наемников...
– Я сам себе не верю, сестренка, но мое стремление сохранить свою шкуру не вызывает сомнения, поэтому будем исходить из этой данности...
– Так выражаться ты научился в Иностранном Легионе?
– Нет, в Парижском университете...
– Тогда поехали, а то без движения в машине слишком душно...
– Анджела полностью оправилась от потрясения и теперь мыслила уверенно и четко.
– Ты говорил, за тобой могут следить, так?
Желтый "датсун" двигался вдоль улицы неторопливо, в зеркало заднего вида Боксон смотрел за возможными преследователями, ничего подозрительного не замечал.
– Да, могут! Я не проверялся, но нашел пару интересных переулков и один проходной двор, а также один длинный коридор с несколькими выходами. У тебя есть на примете пустующий дом где-нибудь в пригороде?..
– Есть один, только там ничего нет, даже телефона...
– Избалованные вы люди, американцы! В Африке я видел дома, считающиеся богатыми только потому, что у хозяина в качестве мебели были деревянные ящики из-под снарядов. В пустыне, между прочим, любая деревяшка - ценность...
– Мы не в Африке и не в пустыне... Как ты собираешься мне помочь?
– Своим молчанием! Кроме меня, нет никаких других свидетелей. Все остальные улики против тебя чересчур косвенные, хотя суд присяжных, конечно, может принять их во внимание...
– И примет, будь уверен! В состав присяжных включат домохозяек, фермеров и лавочников, и ошалевшие от серой тягомотины своей жизни граждане влепят неприлично сексуальной латинос по всей строгости закона!.. Придумай-ка что-нибудь получше, или отпусти меня - мне надо успеть на самолет до Сан-Диего!..
– Вот ты сама и подсказала! Чем быстрее ты расскажешь мне про оставшихся на свободе друзей Пеллареса, тем быстрее я тебя отпущу. Только не ври мне, иначе я сдам тебя твоим коллегам по борьбе, а предателей они не прощают...
– Не прощают!
– подтвердила Анджела.
– Но и ты живым от них не уйдешь!..
– А я и не собираюсь от них уходить! Более того - я хочу у них остаться!
– Ого! Да кому ты там нужен!
– Там - это где?
Анджела не ответила. Боксон сделал несколько резких поворотов по переулкам и "датсун" выехал на окраину Майами. На шоссе Боксон вел машину так же медленно, и смог точно определить - за ними никто не следит, все другие автомобили быстро проезжали мимо.
– Считай, что мы выехали из города, - сказал англичанин.
– Может быть, тебе следует вернуться домой, взять какие-нибудь вещи?..