Коридор
Шрифт:
Автобус остановился, и «увольняемые» медленно потянулись к выходу.
– Что, уже приехали? – спросил Карл проходящего мимо Генриха.
– Ну, это смотря куда тебе надо.
Не задумываясь, Карл протянул визитку, полученную вчера от Мелен.
– О, знакомое местечко, – произнес Генрих, довольно улыбнувшись.
– Вообще-то тебе не помешало бы проехать еще пару кварталов, но здесь недалеко, и ты вполне дотопаешь пешком.
– А в какую сторону?
– Видишь вон тот шпиль? – он указал в сторону башни, верхушка которой виднелась вдали, – иди всегда на нее, и не заблудишься. А там у любого спросишь, и тебе укажут дорогу.
– Туда. Да? – ……………………….продублировал……………
– Кстати, если ты там задержишься, мы могли бы вместе посидеть, опрокинув пару бокалов вина, надо же обмыть наши награды и мое новое хауптманство [13] .
– Генрих похлопал по груди, на которой прибавилась еще одна медаль.
– Договорились.
– Ну, тогда не прощаемся.
Направившись в указанном направлении, Карл постепенно стал приближаться к намеченной цели, и чем меньше расстояния оставалось до заветной ратуши, тем все сильнее его очаровывала архитектура старого Сен-Ло. С каждым кварталом дома становились старше, все глубже погружая в многовековую историю города. Это уже больше походило на его представления о Франции, унося в небытие воспоминания о сером и неприметном пригороде. При более близком рассмотрении казалось, что во многих домах не было ничего особенного. Просто небольшие арки с вытянутыми глазницами окон на вековых стенах, высеченных из больших каменных глыбин. Но в этом-то и заключалась красота всего окружающего, потому как самой большой достопримечательностью здесь был дух минувших столетий, которым было пропитано все вокруг.
13
Хауптман – звание в Люфтваффе, равное званию капитана.
Чтобы получше рассмотреть небольшой особняк, Карл свернул в узкий проулок, пройдя который очутился на улице, где дома были намного изысканнее в убранстве фасадов и выглядели более помпезно. Высота зданий здесь была на несколько этажей выше, из-за чего из поля зрения тут же пропал главный ориентир – шпиль муниципалитета.
По его расчетам, он должен был находиться как раз где-то рядом, поэтому, чтобы не пройти мимо, Карл решил заблаговременно начать интересоваться дорогой, не дожидаясь, когда появится площадь. – «Может быть, это и есть нужное мне место?»
Недалеко от булочной, разносящей приятный запах сдобы, стояла женщина, торгующая с лотка маленькими букетиками полевых цветов.
– Madame. ..Ou ………………………………se trouve la rue des Fleurs [14] ? – обратился он, «ломая» язык, с тем немногим, что смог выучить по-французски.
– Как мне попасть вот сюда? – Карл протянул визитную карточку.
В ответ та лишь что-то пролепетала на языке, которым так неудачно владел ее собеседник. И единственным понятным было то, что она совершенно не говорит по-немецки и не может или, скорее, не хочет понимать все им сказанное. Натолкнувшись на стену непонимания, Карл решил искать помощи у мужчины в белом фартуке, стоящего возле входа в булочную.
14
Мадам. Где находится Цветочная улица? (фр.)
– А вы? – произнес он, протягивая визитку.
Но тот даже не стал в нее заглядывать, лишь нагло усмехнувшись, повторил все то же самое, что и дама с цветами. За спиной послышался ропот. Обернувшись, Карл увидел немногочисленных прохожих. На их лицах просматривалось выражение холодного презрения.
Вновь попав в дурацкую ситуацию, Карл тут же выругал себя, но злиться сейчас было не на кого. Будь он жителем Смоленщины во времена бегства Наполеона, то, наверное, поступил бы точно
Между тем, все больше людей останавливалось, чтобы поглазеть на Карла, и из толпы все чаще стали проскальзывать фразы «cochon» [15] и «buche» [16] . Даже полное незнание французского давало понять, что перевод ему бы не особо понравился. Поэтому, недолго поразмыслив, Карл принял единственное правильное решение – уносить отсюда ноги. А то эти мирные французские обыватели могли запросто превратиться в суд Линча, и тогда им уже трудно было бы объяснить, что он такой же немецкий офицер, как и они солдаты наполеоновской армии.
15
Свинья (фр.)
16
Тупица (фр.)
Резко повернув в сторону, он пошел в неизвестном направлении, удаляясь все дальше от злополучного места. Только через два квартала, немного остыв, он стал задумываться над тем, куда же идет? Оглядевшись по сторонам, Карл принялся высматривать того человека, который бы не отводил взгляд в сторону и был более лоялен к «новой власти». Но таких почему-то не было. Со стороны вообще могло показаться, что все дружно его игнорируют, стараясь изо всех сил не замечать. Карлу совсем не хотелось второй раз наступать на те же грабли, и он начал уже терять терпение, но тут в серой толпе мелькнуло лицо, которое, как ему показалось, более других хотело остаться незамеченным. Это была женщина примерно сорока лет, одетая в простое белое с голубым платье, делавшее ее незаметной в этом безликом потоке. Из-за быстроты произошедшего Карл не смог толком разглядеть лица. Но те контуры, что он увидел, показались ему очень знакомыми.
– Эй, фрау.
Услышав окрик, она тут же ускорила шаг и через мгновение скрылась в ближайшей подворотне.
– Постойте, фрау. Тьфу, мадам.
Его слова вновь не возымели должного действия, так как кроме всеобщего внимания, которое сейчас было совсем ни к чему, он ничего не добился. Моментально отреагировав, Карл со всех ног пустился вдогонку. Очень скоро он настиг беглянку в тупике заднего двора и, схватив за плечо, резко развернул к себе лицом.
– Не делайте мне, пожалуйста, ничего, господин офицер. Я ничего не сделала, – она говорила почти без акцента, но в голосе чувствовалась легкая фальшь, портившая произношение.
Пытаясь разглядеть лицо, Карл встряхнул ее, но это не дало результата. Женщина по-прежнему продолжала извиваться в его руках, как змея, не давая рассмотреть себя.
– Кто вы такая?
– Я ничего не сделала, я ничего не сделала…
На мгновение она подняла взгляд на Карла, и он безошибочно узнал, где раньше видел это лицо. Одним резким движением он сорвал косынку, из-под которой выпала целая копна смолисто– черных волос. Теперь все встало на свои места, ошибки быть не могло.
– Не сдавай меня своим, я ведь тебе ничего плохого не сделала,
– поняв, что отпираться не имеет смысла, она сильно преобразилась, больше не скрывая цыганский говор и не отводя глаза в сторону. – А я тебе еще кое-что дам.
С этими словами цыганка полезла в карман и извлекла оттуда пару золотых сережек, которые тут же всунула в руку Карлу. Они были очень велики и имели форму сердец. Каждая по весу была не меньше десяти граммов.
– Что это?
– А как ты думаешь? Взятка, конечно.
Ее прямота и ментальность характера действовали обезоруживающе, поэтому он улыбнулся, больше не в силах изображать разгневанного сатрапа.