Коридор

Плотников Александр Анатольевич

– С трудом.

Жан еще раз перевел дружкам последний диалог, вызвавший у них бурю эмоций и кучу реплик в адрес Карла.

– Ти их здорово рассмешил, мне редко удается у этих остолопов выдавить улыбку.

– Это я успел заметить. Только и делают, что ржут, как кони…

Жан опять засмеялся, но переводить не стал.

– Что вам от меня нужно?

– Нам, от тьебя? Да ровним счетом ничего, – произнес он, потирая щетинистую щеку. – Я просто преподал урок правильного тона, чтобы навсегда отбить у тьебе желание путаться с чужими женщинами.

– Ты

это про кого?

– Про Мелен.

– Вы что, на этой почве с ума все посходили? Идиотизм какой– то. С одним чуть в автомобильную аварию не угодил, другой похитил и мутузит, как боксерскую грушу. Слушай, я твою Мелен видел всего два раза в жизни. Так что…

– Нет, это ти послушай. Мелен – моя жена. И ти с ней спал. Так что мьеня совершенно не интересует, помнишь ти это или делаешь вид, что ничего не помнишь. В любом случае, я выбью из тебя эту дурь…

– И давно? – негромко прозвучал знакомый женский голос, от которого даже собутыльники Жана замолчали.

На лестнице, облокотившись на деревянные перила, стояла Мелен и каким-то сквозным взглядом буравила спину Жана.

– Что именно, дорогуша?

Изображая на лице спокойствие, Жан обернулся и, довольно улыбаясь, пошел ей навстречу

– Наше с тобой супружество?

– С того самого момента, как ми стали компаньонами.

Звонкий смех Мелен эхом разнесся по всей галерее, отчего самодовольство Жана мигом улетучилось, уступив место растерянности и злости от собственного бессилия.

– Что ты наделал, идиот?

По-видимому, Мелен была не в курсе последних событий и теперь, наблюдая случившееся, даже на какое-то время потеряла дар речи. Моментально придя в себя, она отодвинула в сторону Жана и, быстро подойдя к Карлу, продолжила разнос, но уже на французском.

Под все нарастающим шквалом упреков Жан все больше терял терпение и теперь, меряя шагами подвал, готов был сорваться в любую секунду. Мелен же, продолжая пилить псевдосупруга, смочила платок остатками воды в ведре и принялась протирать лицо Карла, прикладывая его то к левой брови, то к носу, откуда, судя по алым пятнам, все еще шла кровь

– Что, любовничка пожалела, хочешь выглядеть красиво? – Жан по-прежнему ходил от бочки к бочке, изображая тигра в клетке. – Не будь лицемеркой…

Он подошел вплотную к Карлу и, слегка отодвинув Мелен, обратился к нему.

– Ти знаешь, молокосос, из-за чего она мне здесь сцену устроила?

– Замолчи, ты пьян.

– Нет, почему же, он имеет на это право.

Мелен, швырнув платок в ведро, отошла в сторону.

– Ее разозлило то, что я слегка переусердствовал.

Жан снял со стены небольшое, покрытое плесенью зеркало и показал его Карлу. То, что отобразилось в нем, заслуживало внимания спортивного комментатора, работающего на «боях без правил », так как лицо выглядело похлеще, чем когда он впервые его увидел. Левая бровь была сильно рассечена. От нее тянулся след запекшейся крови, прерывавшийся возле скулы. В районе виска была здоровенная шишка, по-видимому, и послужившая следствием потери сознания. Ну, а что касается носа, то, увеличившись в два раза, он делал своего обладателя похожим на вурдалака, или еще на какую-то сказочную нечисть. – «Наверное, я был без сознания довольно долго, раз остановилось кровотечение».

– Ну

как, нравится? – отвлек его от созерцания своей внешности голос Жана. – По глазам вижу, что да. Я мастер своего дела.

– Это точно, не каждый настоящий мужик отважится выйти один на один с человеком, привязанным к стулу.

Слова Карла попали в самую точку. К тому же Мелен наградила своего псевдосупруга еще одним презрительным взглядом.

– Я только питался сберечь наше имущество. Потому что если бы ми его не привязали, то он переломал би все бочки к чертовой матери, когда летал по нашему погребу.

– Я почему-то именно так и подумала.

– Только не надо на меня так вот смотреть. Свои фокусы можешь показывать кому угодно, только не мнье. Нашлась здесь дева Мария, – Жан повернулся и опять начал мерить шагами погреб. А потом, резко остановившись, обратился опять к Карлу.

– Чуть не забил рассказать самое главное, – он посмотрел на Мелен взглядом победителя, после чего продолжил. – Ти думаешь, она о тьебе сейчас беспокоилась? Нет, она испугалась, что когда найдут твой труп, то твои дружки из гестапо не поверят, что это ограбление. И у нас, по ее словам, будут проблемы. Не так ли, дорогуша?

В погребе воцарилась гробовая тишина. Карл никак не мог прийти в себя после услышанной новости, которая возымела больший эффект, чем все предыдущие ведра с водой, вместе взятые. Только сейчас он, наконец, осознал, что с ним происходит. Его пленители давно прошли точку возврата, и он для них превратился в ненужного свидетеля, которому и жить-то осталось всего ничего. Единственное, что ему не до конца было ясно – почему?

– Ну все, хватит, мне надоели твои выходки.

Мелен решительно подошла к Жану и, перейдя на родной язык, выдала что-то такое, что явно не предназначалось для ушей Карла. Так что теперь он стоял, как нашкодивший гимназист, одаривая Карла взглядом, в котором были и ненависть, и презрение, и какая-то издевка.

– Забирай своих собутыльников, чтобы я тебя больше не видела… Пока не протрезвеешь.

Тон Мелен был непререкаем, и после небольшого замешательства Жан дал дружкам команду, после которой те быстро удалились.

– Что ты на меня так смотришь? – обратилась она к Карлу, когда наверху захлопнулась дверь.

– Не думал я, что ты такая…

– Какая? Ну, договаривай. Сука, стерва? Или как-то покрепче?

– Как-то покрепче.

Мелен засмеялась.

– О-о-о. Я узнаю прежнего Карла. Этот взгляд и манеры.

Она взяла стул и села напротив него.

– Ты не против, если я закурю?

– Против.

– Спасибо, – произнесла она, прикуривая дамскую папиросу и в какой-то своей неповторимой манере бросая огарок спички в ведро.

– Ну, раз ты все знаешь, нам будет даже легче.

– Я не думаю

– Это почему же?

– А ты догадайся.

Продолжая смотреть в глаза, она положила руку ему на плечо и приблизилась почти вплотную. Карл не выдержал и отвернулся.

– Ты знаешь, в любом случае я всегда могу позвать Жана, который найдет способ развязать тебе язык. Он ведь когда-то был боксером. Ты ведь в курсе?