Коринна, или Италия
Шрифт:
В нескольких милях от замка Коринна увидела, что на большой дороге лежит опрокинувшаяся карета и рядом стоит растерянный старый господин. Она велела остановить свой экипаж и, поспешив к нему на помощь, предложила довезти его до соседнего городка. Он с благодарностью принял ее предложение и сказал, что его зовут мистером Диксоном. Коринна вспомнила, что слышала это имя от лорда Нельвиля; она завела с ним беседу и заставила добродушного старика коснуться волновавшего ее предмета. Мистер Диксон был светский человек и любил поговорить; он принял Коринну, имени которой не знал, за англичанку и, не подозревая, что ее вопросы продиктованы жгучим интересом, пустился в подробности и выложил ей все, что было ему
Мистер Диксон рассказал ей, что при встрече с лордом Нельвилем он сообщил Освальду, что отец его уже давно был против союза, который тот собирался теперь заключить; приведя выдержку из письма покойного, старик несколько раз повторил слова, пронзившие сердце Коринны: «Отец запретил ему жениться на этой итальянке; не посчитаться с его волей значило бы оскорбить его память».
Мистер Диксон не удовольствовался этими жестокими словами; он рассказал, что Освальд полюбил Люсиль и Люсиль полюбила его, что леди Эджермон горячо желает этого брака, но Освальд не может на него согласиться из-за некоего обязательства, которым он связал себя в Италии.
— Как? — спросила Коринна, стараясь подавить смертельную тревогу. — Неужто вы полагаете, что лорд Нельвиль не женится на мисс Люсиль Эджермон только из-за этого обязательства?
— Я в этом убежден! — ответил мистер Диксон, радуясь, что его продолжают расспрашивать. — Дня три тому назад я виделся с лордом Нельвилем, и, хотя он мне не открыл, какими узами связан в Италии, он произнес слова, которые я передал леди Эджермон: «Будь я свободен, я женился бы на Люсиль!»
— Будь он свободен! — повторила Коринна; в эту минуту карета остановилась у гостиницы, до которой она взялась довезти мистера Диксона.
Он стал ее благодарить, спросил, где сможет опять ее увидеть, но Коринна больше не слушала его. Она пожала ему руку и, не в силах отвечать, покинула его, не сказав ни слова. Уже вечерело; но все же ей хотелось посетить место, где покоился прах ее отца: этого паломничества жаждал ее смятенный дух.
Глава девятая
Леди Эджермон приехала в свое поместье два дня тому назад, и как раз в этот вечер у нее был большой бал. Соседи со всей округи собрались, чтобы отпраздновать ее приезд. Люсиль тоже этого хотела, быть может в надежде, что приедет и Освальд: в самом деле, он был уже там, когда прибыла Коринна. Увидев в подъездной аллее множество экипажей, она велела остановить свою карету неподалеку от них. Коринна вышла из кареты и узнала дом, где отец окружал ее такой любовью и лаской. В то время она чувствовала себя несчастной, но что значили ее огорчения в сравнении с теперешним горем! Так жизнь наказывает нас за мнимые беды подлинными страданиями, и лишь тогда мы начинаем понимать, что такое настоящее несчастье.
Коринна велела узнать, почему так ярко освещен замок и что за гости съехались туда. Случаю было угодно, чтобы ее слуга обратился с этим вопросом к лакею лорда Нельвиля, которого тот нанял по приезде в Англию. Коринна услыхала его ответ.
— Леди Эджермон, — сказал он, — дает сегодня бал; а лорд Нельвиль, мой господин, — добавил он, — открыл бал с мисс Люсиль Эджермон, наследницей владелицы этого замка.
При этих словах Коринна вздрогнула, но не изменила своего решения. Жгучее любопытство притягивало ее к этим местам, где ее ждало столько страданий; отослав своих слуг, она вошла в парк, еще открытый в этот поздний час, где можно было долго гулять в темноте, оставаясь незамеченной. Пробило десять часов; с начала бала Освальд все время танцевал с Люсиль английский контрданс, который обычно повторяют пять или шесть раз в течение вечера и всегда с одною
Люсиль танцевала с благородной грацией, но ей недоставало живости; чувство, наполнявшее ее, еще усиливало присущую ей серьезность. Все окрестные жители, желавшие узнать, любит ли она лорда Нельвиля, пристально на нее глядели, и она даже не решалась поднять на него глаз; робость ее была столь велика, что она ничего не видела и не слышала. Ее смущение и сдержанность сперва тронули лорда Нельвиля, но постепенно ему наскучил однообразный танец, и он стал сравнивать эту длинную вереницу кавалеров и дам и эту монотонную музыку с живостью и грацией итальянских плясок и песен. Взволнованный воспоминанием, он впал в глубокую задумчивость, и Коринна порадовалась бы от души, если бы знала, что испытывал в эти минуты лорд Нельвиль. Но несчастная чувствовала себя чужой в отцовском поместье, она была так близко и вместе с тем так далеко от того, кого мечтала назвать своим мужем, и бесцельно бродила по темным аллеям парка, который когда-то могла называть своим. Земля уходила у нее из-под ног, и лишь душевная боль и нервное возбуждение придавали ей силы; может быть, думалось ей, она встретит Освальда в саду; однако Коринна даже не знала, хочет ли она этого.
Замок стоял на вершине холма, у подножья которого протекала река. Один берег порос деревьями, а на другом вздымались голые скалы, кое-где покрытые вереском. Коринна незаметно очутилась у реки; она слушала бальную музыку и журчание воды. Праздничные фонари бросали отсветы на тихую речную гладь, и пустынные поля, раскинувшиеся на другом берегу, были озарены бледным сиянием луны. Казалось, в этих местах, словно в трагедии о Гамлете, вокруг замка, где происходил пир, бродили призраки.
Одинокой, всеми покинутой Коринне стоило сделать шаг, чтобы обрести вечный покой.
— Ах! — воскликнула она. — Если бы завтра, гуляя по этим берегам с веселой толпою друзей, он натолкнулся на останки той, которую прежде все же любил, и почувствовал бы волнение и душевную боль, подобную той, что терзает меня, я была бы отомщена! Но нет! — продолжала она. — В смерти надобно искать не мщения, а покоя!
Она умолкла и вновь устремила взор на реку, которая текла так быстро и так плавно, и огляделась по сторонам: в природе все дышало гармонией, меж тем как в душе ее царило смятение; тут она вспомнила, как лорд Нельвиль однажды бросился в море, чтобы спасти какого-то старика.
— Как он был добр! — вскричала Коринна. — Увы! — прибавила она со слезами. — Быть может, он и теперь такой же. Зачем же осуждать его за мои страдания? Может быть, он этого не знает? Может быть, если бы он увидел меня…
Вдруг ей пришло в голову вызвать лорда Нельвиля с бала и тотчас же поговорить с ним. Она поспешила к замку; ей придавало сил принятое ею решение, сменившее длительные колебания; но, приблизившись к замку, она так затрепетала, что должна была присесть на каменную скамью, стоявшую под окнами. Ее нельзя было разглядеть за спинами крестьян, столпившихся здесь, чтобы поглядеть на танцы.
В эту минуту лорд Нельвиль вышел на балкон; он вдыхал свежий вечерний воздух: доносившийся до него запах цветущих роз напомнил ему аромат любимых духов Коринны, и при этом воспоминании он невольно вздрогнул. Его утомил длинный и скучный бал; он вспомнил, с каким вкусом устраивала празднества Коринна, как умно судила она обо всем, что касалось искусства, и подумал, что Люсиль сумеет быть приятной подругой лишь в рамках размеренной семейной жизни. Все, имевшее отношение к миру фантазии и поэзии, навевало на него мысль о Коринне и заставляло вновь о ней сожалеть. В то время, как он предавался этим мыслям, к нему подошел приятель, и они начали разговаривать. Коринна услышала голос Освальда.