Король крыс

Клавелл Джеймс

— Я огорчен этим не меньше, — ответил Питер Марлоу.

Он поделил сигареты и взглянул на Мака.

— Что за концерт?

— Бах, паренек. — Мак с трудом боролся с приступом истерического смеха. Он ближе пододвинулся к наушнику. — Заткнитесь сейчас же. Мне хочется послушать музыку.

— Может быть, нам стоит меняться, — предложил Ларкин. — Хотя мне совсем не хочется слушать Баха.

Питер Марлоу докурил сигарету и вежливо поблагодарил Шагату.

Над ведром с неплотной крышкой роились мухи. В полдень прошел дождь. Потом снова вышло солнце, и за несколько минут опять стало жарко.

Кинг

прошел вдоль ряда бараков, чувствуя на себе взгляды. Напротив барака обреченных он остановился.

— Табе, Шагата-сан, — окликнул он. — Ичи-бон день, нет? Могу я поговорить со своим ичи-бон, другом?

Шагата непонимающе уставился на него.

— Он просит разрешения поговорить со мной, — перевел Питер Марлоу.

Шагата секунду подумал, потом кивнул.

— Из-за денег, которые я заработал на продаже, я позволю тебе говорить. — Он обратился к Питеру Марлоу. — Если ты дашь мне слово, что не попытаешься бежать.

— Обещаю.

— Быстрей. Я буду следить. — Шагата встал так, чтобы ему была видна дорога.

— Ходят слухи, что охранники собираются в караулке, — начал Кинг нервно. — Будь я проклят, если засну сегодня ночью. Эти сволочи могут перебить нас ночью. — Его губы пересохли, он весь день всматривался в джунгли за проволокой, надеясь, что партизаны подадут знак, после которого можно бежать. Но знака не было.

— Послушайте. — Он понизил голос и рассказал им о своем плане. — Когда начнется бойня, кончайте часового и прорывайтесь поближе к нашей хижине. Я постараюсь обеспечить отход для вас троих, но не очень-то надейтесь.

Потом встал, кивнул Шагате и ушел. В хижине американцев был собран военный совет. Он рассказал о своем плане, но промолчал, конечно, что уйти могут только десять человек. Они обсудили план и решили ждать.

— Делать нечего, — подытожил Браф их общие страхи. — Если попытаемся прорваться сейчас, нас просто перестреляют.

В эту ночь спали только очень больные. Или те, кто решил отдать себя в руки Господа или судьбы. Дейв Девен спал.

— Они сегодня привезли Дейва обратно из Утрам Роуд, — прошептал Грей арестованным, когда принес ужин.

— Как он? — спросил Питер Марлоу.

— Весит всего семьдесят фунтов.

Девен проспал эту ночь и весь следующий переполненный страхом день. Он умер в коме, когда Мак слушал голос комментатора новостей:

«Вторая атомная бомба уничтожила Нагасаки. Президент Трумэн предъявил последний ультиматум Японии — безоговорочная капитуляция или полное уничтожение».

Рабочие команды вышли на следующий день на работу, но вскоре вернулись. Лагерь продолжал получать продовольствие. Семсен публично отвешивал продукты и выкраивал лишние нормы для тех, кто поставил его отвечать за склад. На складе и кухнях по-прежнему был двухдневный запас продуктов, и по-прежнему готовилась еда, и по-прежнему роились мухи, и ничего не менялось.

Клопы кусались, москиты жалили, крысы вскармливали свое потомство. Умерло несколько человек. В палату номер шесть поступило несколько новых пациентов.

Еще день, еще ночь и еще день. Потом Мак услышал святые слова:

«Говорит Калькутта. Радио Токио только что объявило о безоговорочной капитуляции японского правительства.

Через три года и двести пятьдесят дней с тех пор, как японцы напали на Перл-Харбор, война кончилась. Боже, храни короля».

Скоро об этом узнали все в Чанги. И эти слова стали частью земли, неба, стен и камер Чанги.

И все же в течение еще двух дней и двух ночей ничего не менялось. На третий день комендант лагеря прошел вдоль бараков с Аватой, японским сержантом.

Питер Марлоу, Мак и Ларкин увидели приближающихся японцев. Они умирали с каждым их шагом. Они сразу поняли, что пришло их время.

Глава 26

— Жаль, — сказал Мак.

— Да, — ответил Ларкин.

Окаменевший Питер Марлоу молча смотрел на Авату.

На лице коменданта лагеря лежал отпечаток сильной усталости, но плечи были расправлены, а шаг тверд. Он как всегда был аккуратно одет, левый рукав его рубашки был заткнут за пояс, на ногах деревянные сандалии, голову украшала высокая фуражка, от долгого пребывания в тропической жаре ставшая серо-зеленой. Он поднялся по ступенькам на веранду и нерешительно замялся в дверях.

— Доброе утро, — хрипло поздоровался он, когда арестованные встали.

Авата гортанно сказал что-то часовому. Тот поклонился и встал рядом с ним. Еще один отрывистый приказ, и двое мужчин вскинули на плечи винтовки и ушли.

— Все закончилось, — хрипло выговорил комендант. — Берите приемник и следуйте за мной.

Они оцепенело выполнили приказ и вышли из комнаты на солнце. Было приятно снова увидеть солнце и подышать свежим воздухом. Они прошли по улице вслед за комендантом лагеря, под взглядами потрясенных обитателей Чанги.

В кабинете коменданта лагеря их ждали шесть полковников и Браф. Все отдали честь прибывшим.

— Вольно, — сказал комендант, ответив на приветствие. Потом обратился к арестованным: — Садитесь. Мы в долгу перед вами и выражаем вам признательность!

Ларкин дрожащим голосом спросил:

— Она и вправду кончилась?

— Да. Я только что видел генерала. — Комендант лагеря оглядел присутствующих. — Генерал был с Иошимой. Я сказал: «Война кончилась». Генерал молчал и пристально смотрел на меня, пока Иошима переводил. Я ждал ответа, но он молчал. Я повторил: «Война кончилась. Я требую вашей капитуляции». — Комендант лагеря потер лысину. — Я не знал, что еще сказать. Генерал продолжал молча смотреть на меня. Иошима тоже безмолвствовал.

Потом генерал заговорил, а Иошима стал переводить: «Да, война закончена. Возвращайтесь в лагерь. Я приказал снять охрану лагеря. Теперь они будут охранять вас от любого, кто силой попытается войти в лагерь, чтобы перебить вас. Они будут делать это до получения мной дальнейших приказов. Вы по-прежнему несете ответственность за дисциплину в лагере».

Я не знал, что ответить. Попросил его удвоить рацион и дать нам лекарства — это первое, что пришло мне в голову. На это он ответил: «С завтрашнего дня рационы будут удвоены. Вы получите лекарства. К сожалению, их у нас немного. Но вы несете ответственность за дисциплину. Мои охранники будут защищать вас от любого, кто захочет убить вас». — «Кто они?» — спросил я. Генерал пожал плечами: «Ваши враги. Встреча закончена».