Король [любительский перевод]

Уорд Дж. Р.

– Так ты справляешься с этим?

Эссейл покачал головой, стиснув челюсти, его рот сжался в полоску.

– Нет. Я помню каждое убийство, все до единого.

– Значит, ты ненавидишь то, что должен был сделать?

– Нет, я упиваюсь этим. – Он не сводил с нее уверенного взгляда.

Сола поморщилась. Выяснить, что он был убийцей-социопатом – та самая вишенка, которой не хватало на ее мороженом.

Он наклонился к ней.

– Марисоль, я никогда не убивал без причины. Я упиваюсь убийствами,

потому что те люди заслуживали своей участи.

– Значит, ты защищал остальных?

– Нет, я бизнесмен. Если мне не переходят дорогу, я придерживаюсь кредо «живи сам и не мешай другим». Но я не позволю на себя давить... и не допущу, чтобы угрожали моим людям.

Она долго изучала его лицо... и он не отводил взгляда.

– Думаю, что верю тебе.

– Ты должна.

– Но все равно, это - грех. – Она вспомнила свои молитвы и ощутила неведомую ранее вину. – Я осознаю, что совершала преступления раньше... но я не причиняла никому вреда кроме финансового. Это и так плохо, но, по крайней мере, я никому не сжигала ли...

– Марисоль. Посмотри на меня. – Он взял ее за руку.

Она не сразу смогла поднять глаза.

– Я не знаю, как теперь жить с собой. На самом деле не знаю.

Почувствовав, как сердце гулко бьется в груди, он осознал, как ошибался. Он думал, что обеспечив Марисоль физическую безопасность и разобравшись с Бенлуи, он закроет эту ужасную главу ее жизни. Решил, что когда она окажется под его защитой, и он убедится, что вернул ее бабушке в целости, то удастся перевернуть этот лист.

Ошибался. Причем сильно... и видя ее душевную боль, он не знал, как помочь ей.

– Марисоль... – Он никогда не говорил таким тоном. С другой стороны, он не привык умолять. – Марисоль, прошу.

Когда она подняла веки, он обнаружил, что делает глубокий вдох. Они оба были вымотаны, и ее неподвижность напомнила ему о возможном ужасном исходе.

Но что сказать ей?

– Воистину, не стану притворяться, что понимаю эту концепцию греха, которой ты придерживаешься, с другой стороны, наши религии различаются... и я уважаю это. – Боже, было ненавистно видеть синяк на ее лице. – Но, Марисоль, ты сделала все ради выживания. Своего выживания. То, что ты сделала тогда – причина, по которой сейчас ты дышишь. Жить – значит делать необходимое, и ты все сделала.

Она отвернулась, словно боль была слишком сильна. А потом прошептала:

– Я просто жалею, что не смогла... черт, наверное, ты прав. Наверное, мне нужно вернуться назад не на две ночи, чтобы стереть воспоминания. Произошедшее – кульминация многих моих поступков.

– Знаешь, если ты решишься, то сможешь изменить курс. Ты можешь перестать работать с типами вроде Бенлуи.

Еле заметная улыбка тронула ее губы, когда она посмотрела на дверь.

– Да. Я согласна с тобой.

Он сделал глубокий

вдох.

– Ты можешь пойти иной дорогой.

Она просто кивнула, но он понял, что она решила уйти на пенсию, образно выражаясь.

И по не ясной причине ему хотелось плакать… но в этом он бы не признался никому, даже себе.

Он притих, просто смотря на нее, запоминая все, начиная с ее волнистых темных волос, которые она тщательно вымыла в душевой здесь, до бледных щек и губ идеальной формы.

Вспоминая обо всем, через что прошла Марисоль, он услышал ее слова, когда она сказала, что ее не изнасиловали... только потому, что она убила того ублюдка раньше.

Того, в камере. Чью руку использовала, чтобы выбраться из здания.

Все его тело жаждало ее, воистину...

– Я буквально чувствую твой взгляд, – сказала она тихо.

Эссейл откинулся назад и потер руки о бедра.

– Прости меня. – Он посмотрел в противоположный конец комнаты и с ненавистью подумал о том, чтобы воспользоваться дверью, но вероятно ему стоит дать ей отдохнуть. – Тебя мучает физическая боль?

Марисоль повернула голову в его сторону, ее глаза красно-коричневого цвета нашли его взгляд.

– Так, где мы?

– Почему бы тебе не ответить на мой вопрос?

– Ничего нестерпимого.

– Мне позвать медсестру?

Он уже встал на ноги, когда она достала руку из-под покрывала и остановила его.

– Нет. Пожалуйста. Мне не нравится, как этот персонал заставляет меня себя чувствовать. Прямо сейчас мне нужно на сто процентов быть в этой реальности. Иначе я боюсь, что вернусь... туда.

Эссейл снова сел, хотя хотел вернуться на север и убить Бенлуи. Он унял побуждение, напомнив себе о страданиях мужчины... если, конечно, его сердце еще бьется.

– Так, где мы?

Ну и как ответить на это?

Она и так хотела избежать искажения реальности, но уйти от того факта, что он не человек, а на самом деле член расы, которую она ассоциировала с Дракулой, не удастся. Спасибо, Стокер, удружил.

– Мы среди друзей. – Наверное, он преувеличил. Но Рив предоставил ему то, что он просил, в момент, когда он в этом нуждался... если не потому, что Король, без сомнений, был в долгу перед ним, то хотя бы в ответ на самосуд Эссейла над одной персоной.

– У тебя весьма интересные друзья. Они работают на правительство?

Он рассмеялся.

– О, Боже, нет.

– Это радует. Я гадала, арестуешь ли ты меня или попытаешься превратить в информатора.

– Могу убедить тебя, особенности человеческого права меня не касаются.

– Человеческого..?

Он выругался под нос, отмахиваясь от слова:

– Ты поняла, что я имел в виду?

Когда она улыбнулась, ее веки затрепетали:

– Прости, кажется, я выключаюсь. Это все еда.