Король Муравьев

Верховецкий Макс

А может, и никем из этих. Может, я бы просто сломался. Растворился в серой массе безразличия, перестал бы чувствовать вообще что-либо. Превратился бы в пустую оболочку, лишь имитирующую жизнь. И это, пожалуй, самое страшное.

— Это немного пугает и разочаровывает. Грустно осознавать, что после тебя ничего не остается. — с тяжестью проговорил я.— Остается твое тело.— Я про мысли, про память… Про душу…— Я так и не могу понять человеческого понятия “душа”. Её нельзя увидеть, почувствовать. Если тебе интересно, ни в твоем теле, ни в других телах я не находила эту самую “душу” или органа, в котором она могла бы находиться. — с прагматичным подходом ответила королева.— Нет, это нечто другое. Совокупность процессов, твои мысли, действия и даже имя формируют душу, — рассказывал я о своем понимании. — Это все то незримое, что является частью любого живого существа, частью личности, частью эмоций. Более комплексное определение — скорее состояние, нежели физическое проявление.— Еще одна бессмысленная человеческая придумка, — подытожила мое высказывание она.— Конечно, тебе то легко говорить. У тебя то есть единственный

цикл “смысла”, та самая суть: развиваться, чтобы выжить, выжить, чтобы размножаться, размножаться, чтобы развиваться, и так по кругу. Чем чаще мы говорили на подобные темы, тем больше я стал замечать, что мой собеседник понемногу меняется. Если жуки влияли на меня, то я влиял на королеву. Конечно, она была существом иного порядка, но разумным и способным мыслить. Ей не чужды были даже эмоции, хоть и в другом, я бы сказал, атрофированном виде. Она все больше изучала меня, следовательно, иногда были проблески понимания.

Глава 7: Война

И как начиналась война? Скомкано и неуклюже. Королеве тяжело давались боевые действия, она не могла принимать быстрые и рискованные решения. Единственной её тактикой было давить числом. Вскоре мне самому пришлось принимать участие в этой войне. Моя роль заключалась в придумывании новой стратегии, в чём я был откровенно слаб. Единственный близкий опыт в подобном у меня был лишь в игре в голографические шахматы ещё в студенческие времена. Уровень игры был крайне плох, не лучше самого посредственного игрока, если не хуже. Этой игрой я занимался лишь чтобы убить время и никогда не задумывался о каких-либо стратегиях и тому подобному.

В общем, осваивать военное ремесло мне пришлось с полного нуля и во время наших разгромных поражений. Благо, хоть у меня было время и возможность ошибаться. К слову, я на тот момент всё меньше искал мирные пути решения конфликтов. Жестокость и завидное постоянство в атаках Корвалов уже начали вызывать у меня гнев. В какой-то момент, когда они окружили всю нашу территорию, мне стало казаться, что Корвалов неисчислимое множество и они буквально повсюду. Эх, если бы я знал, что это неправда, мы бы тогда ещё смогли пробиться одним слаженным нападением. С другой стороны, и у них был шанс на быструю победу, если бы не междоусобные клановые распри.

Корвалы отличались развитым охотничьим интеллектом. Эта агрессивная раса почитала охоту и вечное кровопролитие. Корвалы не признавали земледелие или ремесла, считая их трусливыми занятиями, достойными лишь слабаков. Настоящий корвал жил охотой и войной, добывая все необходимое силой и хитростью. Они носили панцири погибших жуков как броню и делали из них щиты, головы оставляли как трофеи. Добыча трофеев была не просто необходимостью, но и священным ритуалом. Черепа поверженных врагов и клыки убитых чудовищ украшали их тела и жилища, служа напоминанием о их силе и жестокости. Чем крупнее и опаснее была добыча, тем выше становился статус охотника в племени. У меня быстро получилось раскусить их примитивную, но действенную тактику: Корвалы никогда не ввязывались в продолжительные сражения, атаковали небольшими группами и уводили наши силы на свою землю, где расставляли ловушки и засады. Бей, беги - так можно было описать их стиль ведения боя. Из небольших плюсов, против панцирей жуков их стрелы, представляющие собой попросту заточенные палки без наконечников, были малоэффективны. Так мы имели хотя бы какое-то небольшое преимущество против их главного оружия в виде луков и стрел.

Первым делом я приказал жукам не преследовать отступающих розовокожих существ. Мы перестали попадаться на их уловки. Так как улей находился на зеленых равнинах, следовательно, мы постоянно открыты для нападения со всех сторон. Все наши передвижения были для врага как на ладони. Поэтому вторым моим указом стало прорытие траншей и подземных ходов. Хоть временами это выходило боком, когда туннели задымляли, выкуривая целые отряды, или делая обвалы и засады у выходов. Но мы заняли уверенную оборону и укрепили свои позиции. Потери уменьшались, и королева собирала более грозный костяк армии.Происходили небольшие изменения в составе отрядов. Я убедил королеву, что нам нужно больше жуков, способных к атакам на среднюю и дальнюю дистанцию. Так скажем, “производство” таких особей было более сложным из-за их способности выстреливать шипами из пасти, следовательно, количество наших войск росло медленнее. Правда, улучшилось качество, что положительно повлияло на перевес сил в нашу пользу. Вместо того чтобы биться в лоб единым кулаком, разменивая жизни в ближнем бою, жуки стали сначала давать залпы из шипов. Это не было столь грозным или точным оружием, оно даже зачастую не убивало корвалов, но ранило многих солдат еще до начала основного боя. Таким образом стали появляться первые выигранные нами столкновения.Победы давались нам с трудом, и чем чаще мы одерживали верх в сражениях, тем более яростным становился отпор. Корвалов стало появляться все больше. Я не успевал следить за всеми направлениям фронта и не мог должным образом корректировать передвижение всех наших отрядов. У меня не получалось вовремя командовать отступлением в проигрышных ситуациях или же своевременно отправлять подкрепления. Брать врага в окружение или устраивать засады тоже не выходило. Розовокожие отлично ориентировались и всегда чувствовали подвох. Интуиция охотников их редко подводила и давала понять, что добыча здесь только мы.Учитывая все факторы, было принято решение отойти на несколько километров назад, теряя весомую часть освоенных земель и отдавая их врагу. Если раньше мы местами могли уходить и за несколько десятков километров к ближайшим лесам, то теперь окапывались лишь в близлежащих районах и не высовывали лишний раз нос.

Пару месяцев провели в глухой обороне, пока враг истощал наши силы. Мы же сделали ставку на разведку. Появился новый вид небольших, размером с ладонь, летающих жуков, которые собирали информацию с окружения. С их помощью был обнаружен лагерь корвалов, который использовался как опорный пункт. Они спрятали свое местоположение за небольшим холмом и постоянно уводили наши силы от него, навязывая стычки и отступая в другие стороны. Какое-то время мы наблюдали, как туда приходили воины врага для перегруппировки и лечения раненых. Они пополняли вооружение, припасы и уходили снова наступать на нас.

Мы собрали наших самых быстрых солдат и под покровом ночи разгромили этот лагерь в щепки. Это было не сражение, а настоящая бойня. Захваченные врасплох корвалы ничего не успели противопоставить и бросились в бегство. В этот раз жуки догоняли и убивали без опасений попасть в ловушку. Не уцелел никто: все были убиты, даже раненые солдаты и женщины, которых мы впервые увидели в этом лагере. Они занимались готовкой и уходом за больными.На этом мои низменные тактики не закончились. Я понимал, что сюда еще придут другие группы корвалов, и приказал отряду жуков остаться в разрушенном лагере, где они спрятались в обломках палаток и некоторые притворились мертвыми. Большой риск, но это сработало. Группе розовокожих из пятнадцати особей, уставших и изголодавшихся после недавнего боя, все же пришлось прийти в разбитый лагерь в надежде, что жуки ушли. Среди них были раненые, которые уже не могли продолжать путь в поисках нового места для передышки. Жуки быстро и без замедления разобрались с уставшими воинами, пустив кровь каждому, кто осмелился подойти к заготовленной засаде.

Так мы получили первую весомую победу, что дало нам не только пополнение запасов еды из трупов врагов, но и возможность перейти в наступление. Пробив первую брешь, мы по накатанной стали оттеснять силы врага и прогонять их все дальше. Вчерашние затравленные звери превратились в охотников, в глазах королевы, как мне казалось, горел огонь мести и жажда победы. Битвы стали навязываться по нашим правилам, и теперь враг, потеряв весомую часть позиций, стал гадать, откуда мы будем нападать. Дальше основную часть задач приняла на себя королева, ведь "давить числом" теперь имело куда больше смысла. Наступление шло тяжело, но уверенно. Враг огрызался, устраивал засады, но мы уже научились предвидеть их уловки.Продвигаясь все дальше, победой за победой осваивая новые территории, мы в конце концов дошли до поселения корвалов. Деревенька была огорожена частоколом и небольшими стенами из камней, метра под два в высоту. Эта стена была из разнообразных камней разной формы и размера, а скреплена каким-то раствором из грязи и древесной стружки. Тут наше наступление захлебнулось. Жукам не хватало сил взять это поселение с наскока. Корвалы отлично оборонялись и при каждой нашей атаке выпускали несколько отрядов с другой стороны, били по нам с флангов. Также к ним изредка приходило подкрепление из других деревень.

Из-за того, что деревня находилась на достаточном расстоянии от нас, мысленная сеть работала плохо, мы с задержкой могли отдавать приказы, а личное управление жуками требовало слишком большой концентрации. Пришлось усмирить пыл нашего наступления.

Корвалы часто объединялись в небольшие кланы, ведомые самыми опытными и безжалостными воинами. Эти кланы постоянно соперничали друг с другом за территории и ресурсы, устраивая кровопролитные стычки. Лишь перед лицом общей угрозы они могли объединиться, чтобы обрушить свою ярость на любого, кто посмел вторгнуться в их земли. И это все прекрасно работало до того, как мы стали побеждать. Их постоянные проигрыши, заставляли менять поведение и быть более осторожными.

Понимая, что мне предстоит столкнуться с судьбой этой деревни, я, обретя новое тело, отправился на фронт. Желание собственными глазами увидеть последствия своих деяний обжигало меня. Я осознавал, какой грех надвигается на меня; после стольких кровопролитных сражений нечего было и надеяться на милость королевы. Погибель этой деревни должна стать уроком для всех корвалов, а я обязан стать их полачем, вселяя в сердца страх и ужас. И мне предстояло взять на себя эту ответственность, осознавая всю тяжесть совершенного. Это будет моё личное бремя, за которое я отвечу не перед законом, не перед богами, а перед самим собой. Стремясь к искуплению, я буду жить с этим знанием, как с неотъемлемой частью своей души. Каждый будущий шаг в новых войнах будет отголоском той ноши, что легла на мои плечи, заставляя сердце биться в унисон с грузом памяти. А сейчас я действовал, принимая все более жестокие решения.

Жуки создали небольшой аванпост поодаль от поселения корвалов. Новый улей, весомо меньше основного, служил не только командным центром, но и еще одним домом для многих новорожденных жуков. После мы осадили деревню окружив в кольцо. Мы могли себе позволить подобное, пока остальные племена весомо сократили набеги на нас и занялись укреплением обороны своих земель, потихоньку оставляя соплеменников на произвол судьбы.

Где-то в глубинах моей души пробуждалась первозданная радость, неукротимая сила побед, которую я тщетно пытался утопить в мрак своих тёмных переживаний. Долгое время я отказывался признавать в себе это чувство — ту самую искру, которая ликует от выигранных сражений на полях битвы. Это был не просто неумолимый азарт, а дивное наслаждение триумфом, которое, несмотря на все попытки заглушить, настойчиво пробивалось наружу. Порой, в тишине размышлений, я осознавал: это животное счастье — часть меня, часть моего человеческого опыта. В каждом уверенном шаге, в каждой победе на фронтах я ощущал, как это чувство расправляет крылья, заставляя сердце биться быстрее. О, как тяжело было принимать эту правду! Но, возможно, именно в этом сокрыта сила — в принятии себя.