Король решает всё
Шрифт:
— Да, — с сарказмом фыркнула Вера, вымещая нервозность, закатила глаза и воздела руки к потолку: — Пошли мне, господи, мясорубку, чтобы я могла наполнить мир котлетами!
— Что это такое? — министр с трудом сдержал смех, Вера отмахнулась:
— То, чего здесь нет. Прибор такой, для кухни, простенький.
— Если этот прибор не что-то высокотехнологичное, и если вы сможете достаточно чётко его описать или начертить, то вам его сделает любой местный механик. — Он встал и поправил одежду, с лёгким осуждением глядя на Веру, — наш мир не такой примитивный, как вы думаете.
— Я слишком мало
У дверей он остановился и окинул медленным взглядом гостиную, Вера тоже обернулась — в кресле мятая рубашка, под креслом кастрюля, в кастрюле ленты и нитки. На одном подоконнике пачка бумаги, на другом узелок из юбки, на полу в углу сумка, в противоположном углу пакет, на пакете Стич вверх ногами. Министр усмехнулся и сочувственно посмотрел на Веру:
— Я отложу ваш поход на рынок на завтра, отсыпайтесь и обустраивайтесь. — Он чуть поклонился, — до вечера.
— Счастливо, — кивнула Вера, смущённо опустила глаза, когда он ещё раз насмешливо осмотрел комнату. Он закрыл дверь, она уткнулась в дверь лбом и беззвучно застонала.
«Грёбаный министр… что с вами делать? Бесконечно сидеть напротив и болтать за чаем?
Хотя… болтать с вами за чаем действительно классно. Можно пока ограничиться и этим. А потом будет видно.»
Откопав в сумке старый телефон, она поставила будильник через четыре часа, чтобы не куковать потом ночью, взяла Стича, прижала его к себе и побрела, расхлябанно покачиваясь из стороны в сторону, в спальню — дивана здесь не было. Кровать оказалась двуспальной и очень мягкой, Вера провалилась в перину, как в сугроб, завернулась в одеяло и закрыла глаза. Перед глазами возник господин министр, его ироничная полуулыбка опять заставила подсознание зачесаться где-то в мутных глубинах.
«Если это сон, то всё-таки откуда здесь министр Шен? Он на кого-то похож, нюхом чую, не может быть такого, чтобы моё подсознание его просто сконструировало из соображений идеальности. Тем более, что он совсем не идеален, нет-нет, если бы я создавала свой идеал, я бы сделала его помягче и потеплее, повыше, помассивнее и уж точно не с китайскими глазами.
Как много я знала азиатов? Китаец Женя и китаец Ваня из Виталиковой общаги, которых нарекли по-русски, потому что китайские имена никто выговорить не мог, были толстенькими и весёлыми, они не подходят. Бурята, с которым Милка пришла в кафе на мой день рождения, я почти не помню, хоть он и был прикольный. Кореец-официант из суши-бара оказался гламурным метросексуалом и со свидания я сбежала через полчаса.
Нет, всё не то, они не подходят. Так откуда?»
Она вертелась в постели, пытаясь вызвать в памяти его улыбку, именно когда улыбался, он вызывал у неё проблески неуловимых озарений. В какой-то момент поняла, что он, во-первых, улыбался очень редко, во-вторых, как назло, каждый раз когда улыбался, прятал лицо. То рукой закроет, то волосами, то отвернётся, как специально.
«Так, задача на вечер — рассмешить господина министра, когда у него будут заняты руки. И потрепать свою грёбаную память, где-то же есть ответ, должен быть… если это сон. А если не сон, то можно посмешить министра просто так.»
Она улыбнулась и опять попыталась уснуть.
Глава 8
С
«Хоть голова на месте, и на том спасибо.»
Закончив с наведением порядка, взялась за рубашку и наконец-то закончила последний шов, попыталась примерить, сняв рукава халата и оставив его верхнюю часть болтаться на туго затянутом поясе. Рубашка сидела довольно плотно, ворот-стойка с жёсткими кружевами охватывал шею как удавка, Вера поморщилась и попыталась придумать, как от него избавиться. Волосы мешали, она скрутила их жгутом и намотала на карандаш, заколола на макушке и продолжила вертеться перед зеркалом, когда услышала за спиной восторженный возглас Барта:
— Вера, Древние Боги, жаль что Эйнис этого не видит!
Вероника улыбнулась и обернулась, сразу угодив в энергичные объятия Барта, смущённо кивнула поверх его плеча министру:
— Здравствуйте.
Он молча кивнул, недовольно глядя на Барта, но тот смотрел только на Веру. Отпустил её и отошёл на шаг, окидывая одобрительным взглядом:
— Слушай, отлично выглядит! У вас такое носят?
— Почти, — Вера смущенно разгладила ткань и потёрла шею. — Я только не знаю, что с этим ошейником делать, он мне мешает.
— Как не знаешь? — весело улыбнулся Барт. — Да тут всё просто, даже думать нечего! — Он опять шагнул ближе и взял её за плечи, шкодно улыбнулся и провёл пальцами от лопаток до ключиц, а потом жестом фокусника сорвал с Вериной шеи лоскут ткани. — Вот так!
Вера ахнула и замерла, глядя на министра, у которого от возмущения, похоже, язык отнялся.
— Барт, ты что… — поражённо выдохнула Вера, щупая гладко обрезанный край, — ты с ума сошёл, как я теперь это обработаю?
— Ленточку пришьёшь! — улыбкой идиота оскалился Барт, — очень красиво.
— Барт, — предгрозовым тоном выдохнул министр.
— Ну ведь красиво, — с невинным видом обернулся парень, увидел пылающие гневом глаза министра и проглотил следующую реплику.
— Что я тебе говорил по поводу бытовой магии? — угрожающе медленно произнёс министр, Барт вскинулся:
— Это не боевое заклинание! Оно полностью безопасно, мы его на медподготовке проходили, оно как раз для того, чтобы срезать одежду, не повреждая кожу.
— Значения не имеет, — почти шёпотом прорычал министр. — Мы с госпожой Вероникой уходим, а ты остаёшься заниматься работой. Сегодняшний вечер для тебя закончился.
Вера поёжилась, потупив глаза, чтобы не видеть злющего министра и жестоко разобиженного Барта, который надулся как кот и пробурчал:
— Это безопасно. — Министр промолчал, но Барт спустя секунду гораздо тише сказал: — Простите.
Стало тихо, Вера осторожно подняла глаза, Барт наматывал на руку обрезок рубашки, министр смотрел на него как на предателя. Наконец парень сунул тряпку в карман и нервной походкой человека, которому всё осточертело, пошёл к двери. Министр проводил его взглядом и с извиняющимся видом глянул на Веру: