"Король" с Арбата
Шрифт:
– Верно,- согласилась Лидочка.- «Товарищ» - это очень правильно.
Мы решили посоветоваться с Пелагеей Васильевной, с нашим пионерволеатым, может быть они предложат что-либо лучше, а если нет, то наша газета отныне будет называться самым хорошим словом.
***
Мы уже настолько выросли, что даже изучаем химию. В кабинет химии всегда бежим с удовольствием, восторгом.
Вместе они нагревают свои пробирки, вместе нюхают какую-то дрянь, и даже вместе своими языками облизывают одну и ту же соль.
Если у них спросить промокашку, то она обязательно вся разрисована самолетами разных марок. И рядом рукой Лидочки написано: «А это какой?» И тут же Мишкин почерк: «Это бомбардировщик ТБ-3».- «А это?»-Это истребитель. А вот гидросамолет».
Однажды на промокашке было написано Мишкиной рукой: «По-моему, Алешка на нас сердится. За что?» И тут же ответ Лидочки: «Ну его, он просто глупый». После этого я не стал просить у них промокашек. Пусть уж лучше буду жить с кляксами.
По химии мы уже много прошли. Помнятся первые уродываюсь. Но на кого? Почему-то я впервые сейчас посмотрел на Лидочку, а уж потом на Лариску, а они посмотрели на своих соседей.
Когда мы переступали порог роскошного буддийского храма, я опять посмотрел на Лидочку, а она - на Мишку. Я взглянул на Лариску, а она - на Гогу.
– Что ты все вертишься, как еж?
– сердится Женька.- Ведь мешаешь.
Урок окончился. Лариска с Гогой свертывают карты. Географ ждет вопросов. Я встаю и стараюсь задать вопрос поумнее. Смотрю на Лидочку. Но они с Мишкой все еще летят в самолете. На меня никакого внимания.
Хочется еще встать и еще задать вопрос, но ничего умного в голову не приходит.
Вот Лева нашел что спросить:
– Николай Семенович, почему Индия до сих пор не сбросит английских колонизаторов?
Эх, мне бы такой вопрос!
На следующий день Пелагея Васильевна раздала нам сочинения: «За что я люблю свою Родину». Заметно, что она довольна. Веселая. Да и у ребят на лице хорошо. Все получили свои листки, только Гога ничего не получил. Он руку тянет, а Пелагея Васильевна его опережает:
– Знаю, знаю. Твое сочинение мы прочитаем вслух,- говорит она.
Мы переглядываемся. Наверное, и отметок не хватило для Гогиной работы. Вот ведь, писатель!
– Садись за мой стол и читай,- приглашает Гогу Пелагея Васильевна.
Гога неловко вылез, боком прошел к учительскому столу, шевелит своими листками, непонимающе смотрит на Пела-
гею Васильевну.
– Я не поставила тебе отметки,-она прохаживается вдоль рядов, потом подсела к Женьке на нашу парту.- Мне хочется знать, что скажет класс. Ну, читай.
Гога начал неуверенно. Что-то застревало у него в горле, а потом он разошелся, раскраснелся, даже
Мы притихли, мы подавлены. Гога здорово читает.
«Родина! Это самое дорогое, любимое и прекрасное, что есть у человека. Сердце мое переполнено любовью к ней. Нет выше счастья, чем любить свою цветущую Родину. Согретая сталинским солнцем, она, моя Отчизна, цветет и развивается. Наши сердца бьются вместе с Родиной. Мое сердце полно тобой и принадлежит тебе, Родина!»
Гога окончил, посмотрел на Лариску. Лариска - на класс.
– Ух, здорово,- не выдерживаю я.- Красиво!
– Да…- вздыхает Женька.
– Прямо, как в театре,- говорит Лидочка. В классе гул.
Гога нашел свою парту, уселся.
Пелагея Васильевна прошла к столику, журнал листает. Ждет, пока мы успокоимся. Встала, карандашиком посту-кишнгг:
– Кто из вас своими словами расскажет, о чем написал Гот?
Стали очень тихо. Я хочу пересказать, но вот не знаю, кап начать, чень много таких слов, как «Родина», «любовь», «сердце», «счастье», а пот о чем:т»? Псе ярко, гладко, а никак не ухватишь. Схватиться бы за какую мысль, к ней спои мысли присоединить и рассказывать. По что-то не получается. Соскальзывает.
А ведь только что Гога читал, и все было очень здорово, красиво, даже торжественно. Так о чем же он писал? Прямо никак не вспомню.
Толкаю Женьку: давай выходи. Он кляксу с пера выдавливает, плечами пожимает.
Лариска руку тянет.
– Пожалуйста, Лариса,- приглашает Пелагея Васильевна,- выходи сюда и рассказывай.
– Вот, значит, он написал про нашу Родину,- говорит Лариска,- вернее, за что он ее любит. Ну, он ее очень любит… Так сказать, всем сердцем… Очень любит… И он счастлив…
Она остановилась, на Пелагею Васильевну смотрит:
– Ну, я не знаю, как дальше сказать. В общем, мне сочинение понравилось.
Лариска замолкла. Стены рассматривает.
– У тебя все, Лариса?
– Все,- выдохнула она.
– Садись. Кто еще перескажет это сочинение? Тихо в классе.
– Нет желающих?
Звонок трезвонит. А мы сидим. И Пелагея Васильевна сидит.
– А как же отметка?
– гудит класс.- Пелагея Васильевна, вы же обещали?
Я смотрю на Гогу. Он выпрямился, улыбается во все стороны. Лариска его толкает, а он не замечает.
– Мне кажется, что Гога поторопился,- говорит Пелагея Васильевна,- поспешил. Ты, Гога, сохрани это сочинение. Спрячь вог как оно есть сейчас. Потом подрастешь, работать пойдешь, женишься (мы хихикаем), будут у тебя дети (нам опять весело), тогда найди эти листки… Прочитай их себе, жене, детям… и поставь сам отметку.
Она торопится:
– Ну, так ребята… Мы не уложились. Прочитайте сами «Песню о купце Калашникове». Женя и Алеша! Завтра выходной. Сходите в Третьяковскую галерею. В зале XVI века не торопитесь, не спешите дальше по залам. Нарисуйте костюмы купца Калашникова, опричника Кирибеевича.