Король Шломо
Шрифт:
«Поднимись, Господи, в место покоя Своего —
Ты и Ковчег могущества Твоего!
Священнослужители Твои облекутся праведностью,
Благочестивые Твои торжествовать будут».
Хор подхватывал слова, киноры, арфы, барабаны, короткие и длинные медные трубы сопровождали пение. Когда музыканты и певцы замолкали, им подносили воду, и вскоре процессия продолжала движение наверх, к Храму.
Вечером того дня Офер бен-Шиши записал: «Ковчег Завета перенесли из Города Давида в Храм и установили в Двире
Для торжеств того дня во дворе был сложен помост вышиною в три локтя. Когда Храм освятили, король Шломо поднялся на помост, преклонил колени перед всем собранием иврим, простёр руки к небу и в Иерушалаиме впервые прозвучала молитва:
“Услышь молитву раба Твоего и народа Твоего, Израиля, которой они будут молиться на этом месте! Когда услышишь, Ты простишь.
Пусть глаза Твои будут открыты на этот дом ночью и днём! Если иврим согрешат перед Тобою, – а нет человека, который бы не грешил! – и Ты прогневаешься на них и предашь их врагам, и враги уведут их в неприятельскую страну, далёкую или близкую, и там, в плену, они раскаются в сердце своём и возвратятся к Тебе всей душою своею – прости их с небес. Прости грех народа Твоего, Израиля, и возврати его в землю, которую обетовал Ты отцам его
…Небо затворится и не будет дождя из-за того, что они согрешили пред Тобою. Но когда они помолятся на этом месте и прославят имя Твоё, а от греха своего отвернутся, тогда услышь их с небес и прости грех рабов Твоих и народа Твоего, Израиля, и пошли дождь на землю Твою, которую Ты дал народу Твоему в наследие”».
«Тут наш король, наверное, вспомнил цорянина Габиса, строителя Храма», – подумал писец Офер бен-Шиши, отпил из чашки и продолжил чтение свитка с первой молитвой короля Шломо в Храме:
«“…И чужеземца, который не из народа Твоего, Израиля, а придёт из страны далёкой ради имени Твоего, и придёт он, и будет молиться в доме этом
– Ты услышь его с небес, с места обитания Твоего, и сделай всё, о чём будет взывать к Тебе чужеземец”.
Когда закончил Шломо молитву, огонь сошёл с неба и поглотил жертвы.
И все сыны израилевы, увидев, как огонь и слава Господня опустились на Храм, пали ниц и славословили Господа, ибо Он благ. И король Шломо, и вся община израилева, собравшаяся к нему перед Ковчегом, принесли в жертву мелкий и крупный скот, который невозможно было сосчитать.
После жертвоприношения и молитвы король Шломо отпустил народ. Иврим благословили короля и пошли в шатры свои, радостные и с весёлым сердцем из-за всего того добра, что сделал Господь Давиду и Шломо и Израилю, народу своему».
Дочитав свиток, писец остался доволен, потому что ничего не забыл из событий того дня, самого важного для народа иврим.
Жрецы и звездочёты при дворцах правителей стран Плодородной
Свирепый и беспощадный ассирийский царь, много лет готовивший поход на страну Урарту, обнаружил, что в ночь перед самым выходом на войну, все стрелы из его обоза унесли вороны, а муравьи набрались в колчаны, так что те пришлось выбросить, а поход отложить.
Правителю великой страны Хатти, уже три года воевавшему со своим взбунтовавшимся сыном, жрецы капища бога Грозы предсказали землетрясение в горах и нашествие кочевников на побережье, если он немедленно не прекратит войну. Послушный богам правитель Хатти велел своей армии оставить подготовленные для сражения позиции и вернуться домой.
А царь морской державы Угарита вынужден был остановить сражение с соседним морским народом, ибо течение у берегов Верхнего моря внезапно переменилось и непобедимый флот Угарита сел на оголившиеся скалы.
Строители из Цора остановились у подножья Храмовой горы и смотрели на её вершину. В этот день они покидали Ерушалаим и возвращались на родину. Цоряне впервые увидели свою работу законченной.
Они смотрели на Храм и не могли ни оторвать от него взглядов, ни двинуться с места.
Никогда ещё люди не видели, чтобы здание, сложенное человеческими руками, так вознеслось над землёй – будто его притянуло к себе само небо. Цоряне, построившие не одно капище и у себя дома, и в соседхних странах, долго стояли, глядя на парящий над городом Храм. Провожавший их Габис сказал своему подмастерью:
– Вроде и гора – не гора, так, холм какой-то. А вон как высится на ней дом бога иврим!
– Да-а, – согласился подмастерье.
Они ещё долго стояли и покачивали головами, прежде чем пойти к Долинным воротам, где их ожидал верблюжий караван, гружёный товарами и золотом – тем, что цоряне заработали, строя Храм и Дом леса ливанского, а также подарками короля иврим Шломо, многочисленными и дорогими.
Глава 14
Проводник караванов Яцер бен-Барух с отцом и старшими детьми – сыном Элияу и дочерью Отарой – вместе с другими паломниками возвращался из Ерушалаима домой. Добираясь до своих селений, люди присоединялись к их семьям, работавшим на полях и в виноградниках, и когда караван вошёл в надел Ашера, в нём насчитывалось человек пятьдесят, не больше. Среди них был и приятель Яцера бен-Баруха – Омри. Они всегда встречались в Ерушалаиме на праздниках, а познакомились ещё в Леваноне, когда молодым мужчинам из племён Ашера и Нафтали пришёл черёд рубить кедры для Храма.
– Помнишь, – начинал при встрече один из них, – каждое дерево, как столб Боаз перед входом в наш Храм. А мох! Белый, сухой, чистый!
За воспоминаниями приятели не замечали, как проходит время.
Возле Хэлкита семья Яцера попрощалась с попутчиками.
Трое шли по своему селению и бормотали благодарность Богу за благополучное возвращение: никто в караване не заболел, ни разу не пришлось достать копьё или меч ни против зверей, ни против разбойников.
– Мир вам! – приветствовали их соседи, попадавшиеся навстречу, и паломники приглашали их на субботу, обещая рассказать, как праздновали Шавуот в Ерушалаиме.