Королева Камилла
Шрифт:
В половине четвертого утра, когда даже ребятки Маддо Кларка притихли, резко распахнулись двустворчатые двери и полицейский наряд ввел Камиллу. Моргая от яркого света люминесцентных ламп, она искала среди изумленных лиц Чарльза. Увидев, как он проталкивается сквозь толпу, она вскинула над головой связанные руки, точно победитель на ринге, но в этом жесте не было радости, а только признание того, что она наказана и унижена. Следом вошел мрачный как туча Артур Грайс.
С криком «Камилла, душа моя!» Чарльз попытался взять жену за руку,
– Милый, прости! – крикнула Камилла.
К измученным жителям переулка вышел полицейский в парадной форме с орденскими планками.
– Я заместитель начальника полиции Мэннинг. Вчера эта особа… – он показал на Камиллу.
– Не смейте говорить о моей жене «эта особа»! – возмутился Чарльз.
Мэннинг продолжал:
– Вчера эта леди освободилась от жетона и покинула зону изоляции. В наказание за свои действия она будет помещена на десять дней под домашний арест, а вам, друзьям и соседям, в течение семи дней запрещается покидать пределы переулка Ад.
– Pour encourager les autres [39] . – пробормотала королева.
Камилла опустила голову. По толпе пробежал негромкий сердитый ропот – в ковбойских фильмах так озвучивают дальний бег бизонов по прерии. Все глаза устремились на Камиллу.
Принцесса Кентская выскочила вперед и воскликнула:
– Но в переулке Ад нет продуктового магазина! Или вы хотите заморить нас голодом? А, нет, довести до каннибализма!
Заместитель начальника полиции Мэннинг обратился к Грайсу за пояснениями.
39
Чтобы побудить других (фр.).
Принцесса Кентская не унималась, в ее голосе звучал истерический накал:
– Да! Я поняла ваш план. Вы хотите, чтобы мы съели друг друга и сами уничтожили монархию. Очень умно, Kommandante.
Множество внимательных взглядов устремилось на принцессу Кентскую: где у нее части помясистее?..
– Я б не отказался от куска ее жопы! – выкрикнул Маддо Кларк и обернулся, осклабясь. Но аудитория была не в настроении шутить.
Спигги вскочил со стула, проломился через толпу и сгреб Маддо за грудки.
– Ты оскорбил мою родню, значит, оскорбил меня! – зарычал он.
– Оставь его, Спигги! Не стоит! – закричала Анна.
Спигги, подражая киногероям, отшвырнул Маддо и прошествовал на место с достоинством, какое только возможно для толстого коротышки в пижамных штанах с узором «турецкий огурец» и в футболке с Митом Лоафом.
Принц Чарльз произнес:
– Я полагаю, констебль, что нас обеспечат всем жизненно необходимым.
– Будь моя воля, я бы вас на хлеб и воду посадил, – гаркнул Артур Грайс. – Но вот констебль Мэннинг добряк, так что вас снабдят продовольственной корзиной из
София сказала:
– Мистер Грайс, я на низко калиевой диете, мне нельзя помидоры, грибы и бананы.
– Будете есть что дадут, мля! – заревел Грайс. – Я вам не херов гну здорового питания!
– Гypy, – досадливо поправил Мэннинг.
Его бесил и сам Грайс, и его частная полиция. Ведь он не раз предупреждал главное управление, что держать личный состав на мизерных окладах – не лучшая затея.
– Вы сказали – все жизненно необходимое, – подал голос Тони Тредголд. – Курево и бухло включено?
– Нет! – отрезал Грайс, стряхивая на пол сигарный пепел. – Отличный шанс бросить.
– Констебль, – заговорила королева, – мой муж – пациент интерната Фрэнка Бруно. Он зависит от моих посещений…
Мэннинг отмел невысказанную просьбу королевы взмахом руки в черной перчатке. Ему не терпелось выбраться на свежий воздух из затхлого невентилируемого холла, набитого нездоровыми людьми.
Когда Уильям спросил Грайса, нужно ли тому утром на работу, а остальные начали ссылаться на запись к врачу и занятия в школе, Грайс потерял терпение.
– Вы слышали, что сказал мистер Мэннинг! – заорал он. – Вам нельзя выходить из переулка Ад семь дней и семь ночей. Претензии не ко мне, а к ней!
Он зыркнул на Камиллу, вспомнив злую перепалку с Мэннингом, который днем предупредил, что контракт на дальнейшее обеспечение порядка в Цветах могут заключить и не с ним. Конвоировать Чарльза и Камиллу до дома Грайс приказал Дуэйну Локхарту велев, если возникнут трудности, «как следует угостить их тазером».
Выйдя на предутренний холод, Чарльз и Камилла увидели дожидающихся собак. Тоска и Фредди радостно запрыгали вокруг Камиллы, едва не сбив ее с ног.
– Рады меня видеть, сладкие? – умилилась Камилла.
Лео прижался головой к бедру Чарльза и проскрипел:
– Я рад, что она вернулась.
Чарльз сказал:
– Рад, что она вернулась, а, Лео? Рад, что вернулась, а, малыш?
– Я уже сказал, что рад, – проворчал Лео. – Тебе всенужно повторять?
Чарльз обратился к Дуэйну:
– А нельзя ли снять с моей жены наручники?
– Извините, мистер Виндзор, но их придется оставить, пока она не окажется дома, – ответил Дуэйн.
– В общих чертах я понимаю, за что наказали меня, но за что должны страдать все жители переулка? – недоумевала Камилла.
– Это коллективное наказание, – объяснил Чарльз. – Разве ты не сталкивалась с этим в школе?
Камилла мысленно вернулась в школьные годы. Как же прикольно тогда было. Учителя сплошь очаровашки, не парили мозг, если кто-нибудь путал эти подлые южноамериканские столицы.
Проходя мимо лавки мистера Анвара, Камилла заметила, что прежняя вывеска «Все за фунт» сменилась новой: «Все за фунт у Грайса».