Королева мрака
Шрифт:
– Почему ты этим занимаешься?
– спросил Эрик.
Женщина пожала плечами, и в темноте этот жест был почти незаметен.
– Мой муж, как и ты, был солдатом. Он погиб пять лет назад. У меня нет ни семьи, ни ремесла. Что еще мне остается?
В ее голосе не было ни вины, ни сожаления. Она повернулась и ушла на поиски следующего клиента. Эрик чувствовал и радость, и опустошенность одновременно. Он понимал, что это продажная любовь, но первый опыт пришелся ему по душе.
Через шесть дней вернулись Праджи и Ваджа.
– Что вы разузнали?
– спросил Кэлис.
– Ничего особенно интересного, - сказал Праджи.
– Мы зажаты между рекой, грядой холмов на востоке, и двадцатью или двадцатью пятью тысячами мечей на севере - а примерно в пятидесяти милях к югу сосредоточиваются армии Ланады и Махарты.
– Радж Махарты послал свою армию так далеко на север?
– Так говорят, - пожал плечами Праджи, а Ваджа добавил:
– Эта война тянется вот уже десяток с лишним лет. Рано или поздно радж должен был сообразить, что нужно объединяться. Города вдоль реки пали один за другим, потому что каждый надеялся, что его северный сосед будет последней жертвой.
– Что еще?
– спросил Кэлис.
– Судя по всему, мы выступим через несколько дней, самое большее, через неделю.
– Вы слышали что-то конкретное?
– спросил Кэлис.
К костру тем временем подошли де Лонгвиль и Фостер.
– Конкретного - ничего, - ответил Праджи.
– Только слухи и наблюдения.
Ваджа показал рукой на север.
– Там, где сейчас переправа, строится большой мост. Не меньше шести рот саперов и пары сотен рабов трудятся день и ночь.
– Ни один человек с этой стороны не может пройти на север без пропуска, - сказал Праджи.
– И ни один отряд не может покинуть лагерь без письменного приказа, - добавил Ваджа.
– На северной стороне реки, - продолжал Праджи, - сосредоточились те, кто участвует в этой кампании с самого начала, и сааурские ящерицы.
Кэлис с минуту помолчал.
– Выходит, нас скормят стене?
– Похоже, - сказал Праджи.
Эрик повернулся к своим товарищам, которые тоже прислушивались к этому разговору, и прошептал:
– Скормят стене?
Понизив голос, чтобы не услышали офицеры, Бигго пояснил:
– Так говорят о тех, кто начинает штурм, сынок. Тебя "подадут" стене на обед, вот так-то.
Луи сделал жест, как бы перерезая клинком себе горло.
– Из тех, кто первым идет на стену, редко кто выживает, - тихо добавил он, а Кэлис тем временем говорил:
– Придется быть начеку. Но мы должны любой ценой подобраться к этой Изумрудной Королеве и выяснить то, что требуется узнать. И если для того, чтобы доказать свою ценность, нам нужно будет первыми прорваться в ворота или взойти на стену, мы это сделаем. И только получив сведения, ради которых все это затеяно, мы имеем право думать о том, как унести ноги.
Эрик улегся на своем тюфяке, подложив руки под голову, и смотрел на облака, подгоняемые вечерним бризом. Сегодня он заступал в ночной караул, и перед этим следовало бы отдохнуть.
Но при мысли о том,
От горестных размышлений его оторвал Фостер, который постучал по его сапогу и сказал, что пора заступать на пост. Погруженный в переживания, Эрик не заметил, как село солнце. Он встал, взял меч и щит и со вздохом направился вниз к реке.
Ему казалось смешным стоять в карауле посреди армии, которая мгновенно раздавила бы Кровавых Орлов Кэлиса, если бы ее командованию стало известно об их истинных целях. Но ему приказали идти в караул, и он выполнял приказ.
Накор стоял у края толпы и смотрел, как жрец поднимает вверх мертвую овцу. Сааурские воины, те, что были ближе к огню, издали одобрительный вопль - глубокое горловое шипение, которое разнеслось в ночи подобно хору разъяренных драконов. Этот ритуал был знаком только им, а люди потрясенно взирали на происходящее, и многие сотворили знамения, отпугивающие нечистую силу.
Великое празднование продолжалось, и Накор торопился успеть повсюду. Он многое уже увидел и был одновременно обрадован и испуган: обрадован тем, что обнаружил несколько ключевых элементов той тайны, которые помогли бы Кэлису разработать план дальнейших действий, а испуган тем, что никогда еще не встречал такого количества служителей зла сразу.
Ядром армии были саауры и большой отряд людей, которые называли себя Избранной Стражей. Они носили не только обычные нарукавные повязки изумрудного цвета, но еще и зеленые ленты на голове. От них веяло жестокостью, которую они даже не старались скрывать, наоборот, выставляли ее напоказ: например, Накору встретился один, у кого на шее болталась связка человеческих ушей. В лагере говорили, что Избранные Стражи - самые свирепые, самые опасные и самые отвратительные люди в этой дьявольской армии. Только тот, кто самыми черными делами отличился во многих кампаниях, имел право вступить в их ряды, и ходили слухи, что заключительной процедурой приема служило поедание человеческой плоти.
Накор в этом не сомневался - но, имев удовольствие сталкиваться с каннибалами Сашаканских островов, не сомневался также и в том, что жестокость Избранной Стражи вызвала бы у них отвращение.
Заметив по соседству сплошь татуированного человека, крепко прижимавшего к себе маленького мальчика, Накор приветливо кивнул ему и улыбнулся. На шее у мальчика болтался железный ошейник, а глаза были пустыми. Человек зарычал на Накора, и тот просто улыбнулся еще шире и отошел.
Выбравшись из толпы, Накор постарался обогнуть ее и занять такую позицию, с которой был бы хорошо виден шатер Изумрудной Королевы. Ночной воздух был насыщен странной энергией, а в звуках песнопений звучал отголосок далекой магии, и Накор постепенно начинал догадываться, что именно и кого именно он здесь найдет.