Королева Реформации
Шрифт:
При выезде из Торгау заднее колесо телеги попало в яму. Не имея рессор, телега подпрыгнула и снова покатилась по булыжной мостовой.
„Спасибо, Мария!“ — воскликнула Кати.
„Тебе не следовало так говорить! — сделал ей выговор Цвиллинг. — Нет ни одного записанного свидетельства о том, что апостолы когда-нибудь молились святым“.
„Тогда кому нам молиться?“ — спросила Аве Гросс.
„Иисус учил нас молиться: „Отче наш, сущий на небесах…“
Телега и ее пассажиры пережили целое утро толчков, скачков и встрясок, неизбежных в долгой дороге. Полуденное солнце достигло зенита и стало клониться к западу. „Мы проехали больше половины пути до Виттенберга, —
Первый раз в своей жизни Кати сидела за столом в общей столовой. „Что вам угодно?“ — спросил ее официант.
„Суп“, — заказала она после долгих колебаний.
Подмигнув человеку за соседним столом, официант сказал: „Danke“, вытер пухлые руки о передник и направился на кухню.
Ни одна из девушек не покрыла голову, и их бритые головы привлекали внимание обедавших.
От харчевни было недалеко до Липпендорфа, и Кати испугалась, что кто-нибудь, какой-нибудь дальний родственник, может ее узнать. Отогнав от себя эти мысли, она погрузилась в молитву и первый раз в своей жизни стала есть, не перекрестившись. Она заканчивала еду, когда к ней подошел старик, опиравшийся на костыль.
„Извините меня, — сказал он, — вы — монахиня?“
Взглянув на его широкое лицо и длинные волосы, торчавшие из носа и ушей, Кати почувствовала отвращение. Но, выдавив из себя улыбку, она сказала: „Нет. Я была раньше монахиней, но изменила веру. Теперь я следую учению доктора Лютера“.
„Лютера! — воскликнул старик. — Лютера! Такая молоденькая девушка, и вдруг — последовательница Лютера? — Он потряс головой и почесал ухо. — Лютер — посланник Сатаны“.
„Ну и что вы можете ему сделать?“ — спросил Цвиллинг.
„Если бы мы находились на территории герцога Георга, я бы добился, чтобы арестовали вас и этих монахинь-отступниц. Всех вас нужно бросить в темницу!“
„Но мы не на территории герцога Георга, — возразил Цвиллинг, приближаясь к старику и повышая голос. — Мы на территории, которой правит Фридрих Мудрый, который также является избирателем Священной Римской империи!“
„Это так, — ответил старик, отступая, — но помните, Георг и Фридрих — оба католики. Кроме того, они двоюродные братья! Когда-нибудь Фридрих увидит истинный свет, и когда это произойдет, — он радостно потер руки, — когда это произойдет, Лютера, Меланхтона и отступника Габриэла Цвиллинга сожгут на костре“.
„А что ты имеешь против Цвиллинга?“ — спросил Цвиллинг.
„Что я имею против него? — Старик покачал головой. — Он монах-отступник. Даже Лютер стыдится его“.
Цвиллинг хотел было ответить, но было слишком поздно. Старик направился к двери. Совершенно очевидно, что он не узнал Цвиллинга.
Лошади продолжали путь, а в телеге все хранили молчание. Наконец Цвиллинг сказал: „Поскольку сегодня вечером мы будем в Виттенберге, я расскажу вам об истории города. Виттенберг — небольшой город. В нем всего 2500 жителей. Но история города весьма обширна.
Эльба, как вы видите, течет на север и впадает в Северное море. В нашей части Саксонии (некоторые называют ее Эрнестинской, а другие Избирательной) Эльба уклоняется к западу в сторону Нидерландов и Франции. Когда-то в этом месте был большой холм белого песка. Фламандские эмигранты с запада назвали это место Witten Berg. По-фламандски это значит Белая Гора.
Жители появились здесь около 1174 года. Однако ходят слухи, что римляне побывали здесь несколько веков назад. Когда вы доберетесь туда, вы увидите,
Цвиллинг продолжал, а Кати думала, почему он так и не объяснил оскорбительных слов старика в харчевне. Может быть, он был нечестивым, безнравственным человеком? Вдруг еще более неприятная мысль мелькнула у нее. А может быть, Коппе обманул их и вместе с Цвиллинеом задумал продать их в рабство — или что-нибудь еще худшее? Она вздрогнула и закрыла глаза.
Неожиданно „лекция“ Цвиллинга была прервана стуком колес по мосту. „Мы переезжаем Эльбу, — объяснил он. — Мы поедем по ее восточному берегу прямо в Виттенберг. Эльба могучая река. По своей величине она может сравниться только с Рейном. Она берет начало в Богемии, течет на север через Прагу — город, где проповедовал Ян Гус — и впадает в Северное море“.
„А в ней есть рыба?“ — спросила с интересом одна девочка.
„Да, в ней полно осетров, лосося. Именно Эльба сделала Виттенберг знаменитым, потому что она является не только источником рыбы и воды, но также полезна для навигации. Вот почему древние обитатели этих мест защитили город рвом, толстыми стенами и укреплениями“.
Цвиллинг мог бы углубиться и в дальнейшие детали, но девушки слишком устали и перестали его слушать.
Солнце полыхало на западе, когда Коппе остановился перед Черным монастырем. „Вы остановитесь здесь, пока доктор Лютер не устроит вас получше“, — сказал он. Кати изучала массивное здание, когда худощавый человек среднего роста подошел к телеге. „Я доктор Лютер, — представился он. — Добро пожаловать в Виттенберг — и к свободе“.
После того как девушки выбрались из телеги, Лютер кивнул человеку, стоявшему рядом. „Вольф, — сказал он, — отнеси вещи в их комнаты“.
„О, у нас нет никаких вещей“, — рассмеялась Аве Шенефельд.
„Тогда просто проводи их в комнаты и принеси им что-нибудь поесть. Они проделали долгий путь“.
Глава 5. Новая вера
Когда Кати открыла глаза, солнечный свет широким потоком лился через окно и освещал комнату. Она проспала! Не желая пропустить хоть что-нибудь, она быстро подбежала к окну. „Какое скучное место!“ — подумала она с разочарованием. Кирпичные здания, черепичные крыши, высокие трубы от каминов и небольшие повозки, сновавшие туда-сюда — все это казалось безликим и недружелюбным. По сравнению с шипящими потоками Нимбсхена, с его широкими полями и плодородной долиной Виттенберг выглядел уродливо. Более того, в это утро городские стены почти скрывал дым, и когда она открыла окно, ей в нос ударил запах пивоварни и городских отбросов.
Перед побегом Кати часто представляла себе радость, которую она испытает, впервые открыв глаза в Виттенберге. Она ошиблась. Вместо радости она испытала разочарование. „Все здесь совсем другое“, — размышляла она. Затем, просветлев, она сказала твердо: „По крайней мере я свободна!“
Заметив на столике рядом с кроватью таз, Кати налила в него воды. Обтерев тело, она попыталась представить, что принесет ей этот день. Подойдя к зеркалу, она повертела головой, чтобы увидеть себя с разных сторон. Да, волосы росли. Маленький шрам, появившийся на голове после того, как она упала в свинарнике в три года, почти закрылся.