Королева Реформации
Шрифт:
Мартин Лютер сосредоточенно молчал, наблюдая за дымом. Неожиданно его глаза заблестели. Схватив папскую буллу подолом плаща, будто это была ядовитая змея, он бросил ее в пламя. Когда она сгорела, он торжественно произнес: „Ты исказил истину Божью, за это да покарает тебя Господь огнем“.
„У всех в этот момент по спине побегала мурашки!“ — Глаза Цвиллинга широко раскрылись.
„Когда весь факультет возвращался в университет, один студент, одетый как Лев X, перешел через мост. На его голове даже красовалась папская тиара. Это было слишком! — Цвиллинг захлопал
„Очень интересно, — заметила Кати. — Но, пожалуйста, господин Цвиллинг, что сделал доктор Лютер такого, что вызвало эти волнения?“
Цвиллинг воскликнул: „Как! Разве вы ничего не знаете о 95 тезисах?“
„Я никогда не слышала о них“.
„Этого не может быть!“ — Цвиллинг покачал головой.
„Стены монастыря слишком высоки. Мы были отрезаны от всех новостей“.
„Тогда зачем вы бежали?“ — Цвиллинг опять расправил перья.
„Потому что из трактата доктора Лютера мы узнали о том, что спасение достигается только верой“.
„Затем вы узнали о том, что Эразм открыл истину?“
„Да“, — подтвердили некоторые девочки.
Цвиллинг рассмеялся. „Сегодня Эразм и Лютер разделились. И все же доктор Лютер высоко ценит Эразма за то, что тот открыл дверь истины перед ним. Проблема в том, что Лютер продирается сквозь все проблемы, как дикий слон, в то время как Эразм пытается идти босиком по яичной скорлупе, стараясь ее не раздавить. Весьма странно, что книга, подтвердившая выводы Лютера, была посвящена папе Льву X! — Он улыбнулся и захлопал в ладоши. — Господь благ и наделил юмором Своих детей“. Он снова повел их через ров и ворота.
„Куда вы теперь нас ведете?“ — спросила Кати.
„Я поведу вас прямо через весь город к церкви, возле которой и началась буря, когда доктор Лютер прибил свои тезисы к церковной двери“. Через несколько минут они остановились перед пятиэтажным зданием.
„Здесь живет Филипп Меланхтон, один из лучших друзей Лютера. Как видите, он живет в двух шагах от Черного монастыря. Он замечательный человек. Он приехал в Виттенберг, чтобы преподавать греческий язык, когда ему было всего восемнадцать. У него небольшой дефект речи, и он покачивает плечами при ходьбе. Как-то я слышал, как один студент спросил Лютера, каким был Павел. Он ответил: „Я думаю, он был очень похож на Меланхтона!“ Пожалуйста, не говорите ему, что я рассказал вам об этом. Это смутит его“. Он рассмеялся.
„Он женат?“ — спросил кто-то
„Да, его жену зовут Катерина“.
Небольшая группа пошла дальше по улице, когда дверь Меланхтона открылась и на пороге показался молодой человек. „Ну что ж, Габриэль, — сказал он, — я вижу, у вас много подружек“.
„Это бывшие монахини, только что сбежавшие из Нимбсхена. Я показываю им Виттенберг“, — объяснил Цвиллинг. По выражению его лица стало ясно, что ему не понравилось обращение по имени. Кроме того, он не узнал незнакомца.
„Меня зовут Иероним Баумгартнер, — ответил молодой человек, пожав руку Цвиллинга. — Вы должны вспомнить меня. Я учился здесь в школе с 1518 по 1521 год“.
Цвиллинг
„Да. Но теперь, отец Цвиллинг, вы не будете возражать, если я присоединюсь к вам?“
„Как вам угодно. Но я не отец Цвиллинг“.
„Извините, я пошутил“.
Когда молодые дамы следовали за мужчинами вдоль Коллегиен Гассе — это немецкое название улицы, девять пар глаз изучали Иеронима. Им всем хотелось обсудить этого странного молодого человека, но они боялись, что их услышат. Кати особенно заинтересовал его темный берет, настолько свободный, что он почти скрывал хорошо подстриженные волосы, прикрывавшие уши.
На рынке, пройдя полгорода, Цвиллинг остановился. „Коллегиен Гассе заканчивается здесь, — объяснил он. — Отсюда до западной стены идет улица, которая называется Шлосс Гассе. А теперь посмотрите на север, — указал он, вытянув руку. — Здание с двумя шпилями, которое вы видите — есть еще и третий, но отсюда его не видно, и есть та самая городская церковь. Иоханнес Бугенхаген ее пастор. Он хороший друг доктора Лютера — он перевел его Новый Завет на народный немецкий…“
„А вот в эту церковь ходит доктор Лютер“, — вмешался Иероним.
„Бугенхаген хороший проповедник, — продолжал Цвиллинг. — Однако он слишком долго говорит. Как-то раз один человек вернулся со службы и обнаружил, что обед готов лишь наполовину. „В чем дело?“ — пожаловался он. „Я думала, что будет проповедовать Бугенхаген, поэтому не рассчитала время. Наверное, сегодня был другой проповедник?“. „Да, — сказал он. — Сегодня проповедовал доктор Лютер, а этот знает, когда остановиться!“
„О Бугенхагене можно еще добавить, что он первый монах в Виттенберге, который вступил в брак, — добавил Иероним. — Поступив так, он основал лютеранский приход. Ходят слухи, что он ухаживал за одной женщиной, а женился на другой“.
„Прежде чем мы пойдем дальше, — сказал Цвиллинг, и нотка раздражения послышалась в его голосе, — я хочу, чтобы вы внимательно посмотрели на эти башни. На главных башнях три колокола: большой, средний и малый. Большой колокол звонит только в особых случаях, таких, как похороны хорошо известного человека. Он звонит еще тогда, когда человеку вручают диплом магистра. В 1519 году он звонил, чтобы отпраздновать докторат Лютера. Маленький колокол на башне призывает детей на занятия. Ну а теперь давайте направимся к церкви“.
В восточном конце Шлосс Гассе группа наткнулась на замок — большое пятиугольное каменное здание с просторным внутренним двором. Замковая церковь возвышалась в его юго-западной части.
Повернувшись к церковной двери, Цвиллинг сказал: „Эти здания появились около века тому назад. Затем, когда избиратель Фридрих Мудрый пришел к власти, он их полностью перестроил. Он свободно тратил деньги, но мы все довольны результатом. Эта замковая церковь часто используется университетом для вручения дипломов и других мероприятий.