Королева Реформации

Людвиг Чарлз

„Помню“. Кати посмотрела на него с любопытством.

„Когда я впервые услышал об этом, я смеялся, пока у меня не заболели бока. Я смеялся потому, что я монах, а ты монахиня. Тебе двадцать шесть, а мне сорок два. Я почти гожусь тебе в отцы! Когда я повторил твои слова своему отцу, он решил, что это неплохая идея. Он сказал: „Мартин, а почему бы тебе на ней не жениться, мне нужны внуки, чтобы имя Лютеров продолжалось“.

Немного сжав ее руку, Лютер сказал: „Я считаю, что мой отец прав. А ты согласна?“

Кати подала ему посуду, чтобы он поставил ее в шкаф.

„Ну

так что, ты согласна?“ — спросил он, приблизившись к ее лицу, и его глаза заблестели.

„Да. Ханс Лютер — мудрый человек“.

„Так ты выйдешь за меня замуж?“

Она опять протянула ему посуду. „Поставьте это на нижнюю полку, вон там“. Она указала на высокий шкаф возле камина.

„Ну так что, каков твой ответ?“ — спросил он, выполнив задание.

„Мой ответ — да!“

„Ах, Кати, это чудесно!“ — воскликнул он, с восторгом обнимая ее.

Лютер просидел на кухне, пока не зажгли свечи. Перед уходом он поцеловал ее и сказал: „Кати, мы должны пожениться как можно быстрее. Давай не будем откладывать. Помни, Ганнибал утратил Рим потому, что тянул и истратил слишком много времени. Я сразу же свяжусь с пастором Бугенхагеном“.

Таким образом, 13 июня 1525 года в присутствии нескольких человек Лютер и Кати дали друг другу обеты во время простой церемонии в Черном монастыре. Лукас Кранах и его жена заменили родителей Лютера. Несколько гостей были приглашены на специальный завтрак на следующее утро.

Теперь, когда она стала женой, Кати быстрым взглядом замечала все, что нужно сделать. Холостяк Лютер ничего не знал о ведении хозяйства. Он признался: „До того как я женился, я не застилал постель больше года, и она вся заскорузла от пота. Но я работал столько, что очень уставал и валился, ничего не замечая“.

Пока Кати работала, вооружившись шваброй, Мартин написал друзьям. Он написал Леонарду Коппе, напоминая, что „публичная“ свадьба назначена на 27. Там было сказано: „Я собираюсь жениться. Богу нравится творить чудеса и оставлять мир в дураках. Ты должен приехать“. Письмо к Спалатину искрилось юмором. „Ты должен приехать… Я рассмешил ангелов и заставил бесов рыдать“. Амсдорф прочел: „Слух о моем браке справедлив. Я не могу отказать своему отцу в желании продолжить род. Должен же я подтвердить собственное учение тогда, когда многие сомневаются. Надеюсь, что ты придешь“.

Была ли глубокой любовь между Кати и Мартином? Ответом будет определенное „нет“. В 1538 году Лютер откровенно признался: „Если бы я захотел жениться четырнадцать лет тому назад, я бы выбрал Аве фон Шенефельд, которая стала женой Базила Акста. Я никогда не любил свою жену и считал ее слишком гордой, каковой она и была, но Бог повелел мне сжалиться над бедной покинутой девушкой“.

Публичная церемония 27-го началась в 10 часов утра. Пока звонили церковные колокола, Мартин, одетый теперь в новые одежды, вел Кати к приходской церкви. На этой церемонии присутствовали Ханс и Маргарита Лютер — родители Мартина. Среди гостей были многие выдающиеся люди.

Новый избиратель выразил свое участие, сделав вклад на ремонт Черного монастыря.

В городских хрониках записано, что на это ушло две тонны штукатурки. Он также подарил новобрачным сотню гульденов для обустройства. Сознавая всю важность события, Лукас Кранах писал портреты жениха и невесты. Он также изобразил родителей Мартина.

Кати и Мартин приветствовали гостей и принимали поздравления, когда вошел Иоанн Рюэль. „У меня есть подарок для фрау Лютер, — объявил он. — Это от архиепископа Альберта Майнцского“. Он вручил Кати двадцать гульденов.

„Мне очень жаль, — сказал Лютер. — Мы не можем принять этот подарок“. Он протянул его гостю. Лицо Рюэля отразило неудовольствие, и он ушел.

Через несколько минут Кати извинилась и вышла за дверь. „Доктор Рюэль, — сказала она, — архиепископ был так щедр, что послал мне двадцать гульденов. Поскольку этот подарок для меня, я приму его“.

„Большое спасибо. Вот деньги. Архиепископ будет очень доволен. Он уже на пути к протестантству“.

Кати только что вернулась, когда увидела другой подарок. Это был серебряный кувшин, украшенный золотом. Какая роскошь! Да, выйти замуж за такого человека, как доктор Лютер, значило испытать много неизвестного.

Празднование продолжалось до 11 часов вечера. Уставшая от новых впечатлений, Кати заставила себя подняться в комнату. Каждый шаг отзывался болью, и она с трудом поднималась со ступеньки на ступеньку. Она только накрутила волосы, когда внизу входная дверь задрожала под мощными ударами.

„Господин доктор, вы поможете своей измученной жене и посмотрите, кто это?“ — спросила Кати.

Через минуту Лютер вернулся. „Это профессор Боденштайн Карлштадт. Он спасается от восстания. Как-то раз он и Габриэль Цвиллинг почти заставили меня рвать на себе волосы. Тогда он был бессердечным. — Лютер покачал головой. — А теперь он напуган и ищет моей помощи!“

„Ну и что нам делать?“ — спросила с удивлением Кати.

„Приготовить комнату. Никому не должно быть отказано в приюте в моем доме!“

Кати снова оделась, позаботилась об ужине и приготовила комнату. После этого она буквально рухнула в постель. Она уже закрыла глаза, когда раздался новый стук. На этот раз Лютер вернулся с коробкой.

„Что это?“ — прошептала Кати.

„Прочти письмо“.

Кати прочла:

Дорогая племянница Катерина,

Поздравляю тебя! Нам не хватает тебя в Нимбсхене. Мы молимся за тебя. Вот мой подарок. Да благословит тебя Бог!

Аббатиса.

„Посмотри, Лютер, — воскликнула Кати. — Коробка живая!“

Лютер открыл крышку. „Ах, Кати! — воскликнул он. — Твоя тетя прислала нам собаку!“ Он поднес черного щенка поближе к свечке. Он был меньше Метуселы, монастырского кота, что сразу же бросилось Кати в глаза. Только на трех лапах были белые пятна, сам же щенок был совершенно черным.

„Я лучше покормлю его“, — предложила Кати.

Взяв свечу в одну руку, а щенка в другую, Кати отправилась на кухню. Она нашла остатки мяса и налила молока. Когда собака ела, вошел Лютер с коробкой. „Мы лучше будем держать его здесь“, — предложил он.