Королева Реформации
Шрифт:
Взгляд на часы напомнил ей, что, если она хочет вовремя поспеть с ужином, ей пора приниматься за работу. Надев передник, она задумалась о меню. Наука фрау Кранах пошла ей на пользу. Вскоре мясо и овощи были порезаны, огонь разожжен, напитки готовы, посуда на месте.
„Расскажи мне о войне, — попросил Лютер Карлштадта, сидевшего напротив. — Как обстоят дела?“
„Кровопролитие продолжается и становится все напряженней. Уже были страшные казни и с той, и с другой стороны. Наш новый избиратель не склонен к гибкости. Однако кое-что подает надежду. Когда избиратель Людвиг был окружен восемью тысячами крестьян, он пригласил их
„Все это разбивает мне сердце, — сказал Лютер. — У каждой стороны свои недостатки, у каждой своя истина. Но, Карлштадт, Бог дал правителей! В Послании к римлянам 13 брат Павел велит нам подчиняться им. Каждый день я молюсь за обе стороны, так же точно как я молюсь и часто плачу из-за герцога Георга“.
Когда разговор перешел на старые университетские события, Кати задумалась о своем. Она задавала себе вопрос, как долго Карлштадт задержится в доме, сколько еще неожиданных гостей появится у них и как ей справиться со всей работой. Но, хотя она слушала лишь одним ухом, она услышала, как ее муж сказал: „Я никогда не забуду, как ты проводил церемонию выпуска в церкви замка. По спине до сих пор бегут мурашки, когда я вспоминаю, как ты надел докторский берет мне на голову и серебряное кольцо на палец. — Он вытянул руку, чтобы показать кольцо. — Это были счастливые дни, хотя и тревожные“.
„Мне бы хотелось снова работать с тобой“, — сказал Карлштадт.
Лютер засмеялся. „Это возможно. Тебе нужно лишь подчиниться истине!“
Позже, находясь в комнате наверху, Лютер обнял жену и слушал, как она рассказывала ему о разговоре, услышанном в лавке. „Пусть это тебя не беспокоит, — ответил Лютер. — Со временем правда откроется“.
„Это так, но мне все равно больно“.
„Ты должна помнить, Кати, что Сатана ненавидит нас. Почему он это делает? Потому что мы — ты и я — несем истину всему миру“. Он поцеловал ее в обе щеки и погладил по голове.
„Я несу истину? Я никогда не напечатала ни одного слова“.
„Это так, но твоя любовь и забота вдохновляют меня“.
Она прижалась к нему покрепче. „Как ты борешься с дьяволом?“ — спросила она несколько игриво.
„О, это просто. Против него я использую сарказм. А когда я ложусь в постель, дьявол всегда ждет меня. Как только он пытается повлиять на меня, я отвечаю ему: „Дьявол, мне пора спать. Это повеление Божье: „Днем работай. Ночью спи“. Итак, убирайся“. Если это не помогает и он знакомит меня с целым каталогом грехов, я говорю: „Да, старик, я знаю все это. Я знаю даже то, что ты просмотрел. Вот еще несколько. Можешь записать“. Если он по-прежнему не отстает от меня и обвиняет меня во всех грехах, я говорю ему: „Сатана, помолись за меня. Конечно, ты никогда не сделал в жизни ничего плохого. Только ты свят. Отправляйся к Богу и попроси у Него благодати для себя. Если ты хочешь помочь мне, я скажу тебе: „Исцели себя самого“.
Кати рассмеялась. „И это помогает?“
„На какое-то время. Сатана настойчив и ненавидит истину так же, как герцог Георг!“
Кати попыталась следовать совету Лютера. Но казалось, что именно ее Сатана выбрал в качестве мишени. Утром и вечером он говорил: „Посмотри на все эти пустые комнаты! Скоро они заполнятся жильцами, которые не будут платить. Мартин Лютер не любит тебя. Он предпочел бы Аве фон Шенефельд. Ты просто домохозяйка, такая же, как та, что работает в монастыре. Подумай о работе, которую нужно сделать: коровник нужно починить, свинарник
После одной из таких битв она подошла к Лютеру. „Господин доктор, — сказала она, — Сатана мучает меня день и ночь“.
„Пробовала ли ты сарказм?“ — спросил он, поцеловав ее.
„Пробовала, какое-то время получалось. Но теперь Сатана не обращает на это внимания и нападает на меня по-другому“.
„Тогда ты должна победить его Писанием“.
„Как это? Когда я была в Нимбсхене, я даже никогда не читала Вульгату“.
„Дай мне Новый Завет, который я подарил тебе несколько месяцев спустя после твоего побега. Я отмечу несколько отрывков, которые тебе очень пригодятся“. Пока он искал их, он сказал: „Сатана любил искушать Иисуса. Ты можешь прочесть это в четвертой главе Евангелия от Луки“. Он показал ей отрывок и отметил его. „В таких случаях Иисус избавлялся от Сатаны, цитируя ему Писание. Послушай! „Иисус сказал ему в ответ: сказано, не искушай Господа Бога твоего“. Вот, Кати, это простая фраза, но она оказалась настолько полезной, что Сатана оставил Его в покое на долгое время.
Никогда не спорь с дьяволом. Почему? Потому что у него пять тысяч лет опыта и он победит тебя! Лучше всего, как я сказал, цитировать Писание“. Он пролистал ее Новый Завет и отметил около дюжины отрывков. „И пожалуйста, помни, что брат Павел сказал нам: „Вас постигло искушение не иное, как человеческое; и верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести“. Это отрывок из десятой главы Первого Послания Павла к коринфянам“.
Лето было по-прежнему жарким в Виттенберге, но потом задули холодные осенние ветры. Когда покраснели листья, Кати стала страдать от приступов тошноты по утрам и уже не могла прыгать через две ступеньки. Обрадованный происходящим, Лютер написал другу: „Моя Катерина выполняет то, что написано в Бытии 1:28“.
Проходили месяцы, ребенок рос в ней, и Кати изо всех сил трудилась, чтобы обустроить свою жизнь с бывшим монахом. Споткнувшись на ступеньках, она как-то однажды воскликнула: „Святая Мария!“
„Ах, Кати, — поправил ее Лютер, стоявший за ней. — Нужно заканчивать свои молитвы. Всегда добавляй: и Христос!“
Иногда Кати ловила себя на том, что спорит с мужем. В таких случаях он говорил: „Кати, перед тем, как проповедовать, всегда нужно прочесть Отче наш. Целиком! Это укоротит твою проповедь“.
У Кати появились два новых имени: Kette (цепь) и Мое Ребро. Ее муж часто заканчивал письмо словами: „Мое Ребро посылает привет твоему Ребру“; или, если жену его адресата звали Катерина, он писал: „Моя Цепь посылает привет твоей Цепи“.
Подходило время, и Кати все больше волновалась. Постоянно в доме появлялись жильцы, которые ничего не платили, а Мартин говорил: „Живите сколько хотите“. Денег все время не хватало. Оставшись наедине в комнате, она обращалась к нему со слезами: „Господин доктор, у нас восемнадцать гостей! Да Хельмут не хочет давать нам в кредит, в четверг у нас кончится мука, а мне так тяжело ходить, что я едва поднимаюсь по ступеням“.
„Что ты предлагаешь?“
„Почему ты не заставишь издателей платить тебе приличные деньги за каждую книгу, которую они издают? Они обогащаются за твой счет!“