Королева Тирлинга
Шрифт:
– Довольно!
Келси рывком встала с трона, не обращая внимания на протестующую боль в плече. Её сапфир налился кипучей энергией: она чувствовала, как он словно маленький яростный зверь пульсирует у неё под одеждой.
– Моему терпению пришёл конец. Вы покинете этот зал немедленно, или я позволю Лазарю вывести вас отсюда таким способом, какой ему больше понравится.
Мужчина подался назад, ликующе улыбаясь.
– Она мортийка! Прокажённая!
– Лазарь, действуйте.
Булава прыгнул на Боруэна, который вовремя бросился наутёк к дверям. Толпа разразилась одобрительным смехом, когда он улепётывал по проходу.
– Леди Эндрюс, Ваше Величество!
– крикнул герольд.
К трону стремительно подошла женщина. Сегодня её голову покрывала замысловатая шляпа: ярко-фиолетовый бархат был украшен пурпурными лентами и павлиньими перьями. Но Келси без особого труда узнала её сжатый от постоянного недовольства рот.
– Ради всего святого, - тихо сказала она Булаве.
– Неужели мы не заплатили ей достаточно за её проклятую тиару?
– Мы заплатили достаточно, Леди. Даже более, чем достаточно. Дом Эндрюс славится своими гравёрами, и Арлисс не хотел, чтобы у них был повод для жалоб.
Леди Эндрюс остановилась у нижней ступеньки. Она выглядела гораздо старше, чем казалось в тускло освещённом тронном зале. Вероятно, ей было около сорока. Кожа её лица была неестественно подтянута. Косметическая хирургия? Тирлинг не мог похвастаться пластическими хирургами, но по слухам в Мортмине возродили эти технологии. Некоторые тирские дворяне наверняка осмеливались на поездку туда, особенно такие как эта. Леди Эндрюс слащаво улыбалась, но её взгляд говорил сам за себя.
«Да она же ненавидит меня, - с некоторым потрясением осознала Келси.
– Разве этой женщине есть о чём беспокоиться, кроме своей причёски?»
– Я пришла, чтобы присягнуть на верность Вашему Величеству, - объявила женщина.
У неё был характерный голос, настолько скрипучий и хриплый, что Келси заподозрила её в пристрастии к сигаретам, которому был подвержен и Арлисс. Или, возможно, она просто любила много выпить.
– Это честь для меня.
– Я принесла Вашему Величеству подарок: платье из каллейского шёлка.
Платье было красивым: сшитое из светло-голубого королевского шёлка, оно мерцало в свете факелов. Но когда леди Эндрюс подняла его, Келси увидела, что оно было почти на три размера меньше и идеально подходило для высокой худой женщины вроде самой леди Эндрюс. Немного поразмыслив, Королева решила, что дворянка назло принесла платье меньшего размера, чтобы повеселиться, когда она соберётся примерить его.
– Благодарю вас, - ответила Келси, чувствуя, как у неё на губах играет лёгкая улыбка.
– Вы очень любезны.
Арлисс взял платье и положил его на постепенно растущую груду подарков. Некоторые их них, наиболее ужасные, были подарены людьми, чей вкус в искусстве, подобно регентскому, оставлял желать лучшего. Но по крайней мере, все подарки имели свою стоимость: никто не осмелился подарить Келси совсем уж бесполезный хлам. Она только решила продать большинство из них, а Арлисс уже планировал дальнейшие действия. На мгновение задержав оценивающий взгляд на платье, он сделал пометку в своей книжице.
– Я пришла также, чтобы спросить, что Ваше Величество
– Прошу прощения?
Леди Эндрюс улыбнулась той обманчиво сладкой улыбкой, за которой обычно скрывают скрежещущие зубы.
– Вы нарушили Мортский договор, Ваше Величество. Я владею землями рядом с устьем Крайза. Мне есть, что терять.
Келси украдкой посмотрела на Булаву, но тот неотрывно наблюдал за толпой.
– Мне тоже есть, что терять, даже больше, чем вам, леди Эндрюс, например, больше земли и свою жизнь к тому же. Так что почему бы вам не оставить всё на моё усмотрение?
– Мои арендаторы встревожены, и я не могу винить их за это. Они находятся прямо у дороги, ведущей к Новому Лондону, и во время последнего вторжения они почувствовали на себе всю жестокость мортийцев.
– Уверена, вы глубоко переживали за них, - пробормотала девушка.
Сапфир резко обжёг её грудь, и внезапно у неё в голове возникла картина: высокая башня с запертыми дверями и забаррикадированными воротами.
– Вы со своими стражниками вышли из своего укрытия, чтобы защитить их?
Леди Эндрюс открыла было рот, но помедлила с ответом.
– Вы не защитили их, не так ли? Вы остались в своей башне и бросили их на произвол судьбы.
Лицо женщины напряглось.
– Я не видела смысла в том, чтобы умирать вместе с ними.
– Естественно, не видели.
– Почему вы недовольны отправкой рабов, Ваше Величество?
– Недовольна?
– Это справедливая система. У нас долг перед Мортмином.
Келси наклонилась вперёд.
– Леди Эндрюс, у вас есть дети?
– Нет, Ваше Величество.
«Конечно, нет», - подумала Келси. Если бы она зачала детей, то они погибли бы ещё в её чреве.
Королева повысила голос.
– Тогда вы мало чем рискуете при жребии, не так ли? У вас нет детей, вы не выглядите достаточно крепкой для тяжёлого труда, и вы уже слишком стары, чтобы соблазнить кого-либо.
Глаза дворянки расширились от ярости. Смешки нескольких женщин эхом раздались в зале позади неё.
– Я буду выслушивать жалобы на Мортмин и жребий от тех, кому действительно есть, что терять, - громко объявила Келси.
– Все те, кому небезразлична отправка рабов, могут приходить и поднимать этот вопрос во время моих аудиенций.
Он снова повернулась к леди Эндрюс.
– Кроме вас.
Женщина сжала кулаки, вонзив свои длинные наманикюренные ярко-фиолетовые ногти в ладони. На полукружьях под её глазами выступили тёмно-красные пятна. Келси подумала, не попытается ли она напасть на неё с голыми руками; это казалось маловероятным, однако она не была полностью уверена. Как и Булава, который передвинулся на несколько дюймов ближе и теперь буравил леди Эндрюс своим самым грозным взглядом.
«Что же она видит, когда смотрится в зеркало?» - гадал Келси. Как может женщина, которая выглядит настолько старо, по-прежнему придавать такое большое значение созданию привлекательной внешности? Она много раз читала о подобной навязчивой идее в книгах, но на деле всё представилось по-другому. И несмотря на все те муки, пережитые ей из-за своих собственных недавних размышлений, она теперь видела, что есть нечто гораздо худшее, чем просто быть безобразной: быть безобразной и думать, что ты красива.