Королева Жанна. Книги 1-3
Шрифт:
При упоминании высочайшего имени все вынуждены были встать. Как-никак, главой церкви в Виргинии была королева. Брат Жан крепко сжал руки стоящих рядом с ним Агнуса и Родриго.
Регламентатор стучал алебардой в пол:
— Спокойствие, порядок, благоприличие!..
Аббат Калаярт раздраженно уселся первым.
— Так и хочется помянуть черта, — сказал он декану Мимельяну. — Что мы вынуждены терпеть! Господин и мастер церкви Виргинской — девятнадцатилетняя девчонка с голубиной печенью!
— Не произносите имени Ее Величества всуе, — тихо сказал декан. — И потом, преподобный отец, вы не вполне правы: нашу церковь пасет
— Да, да, — сказал аббат Калаярт. — Спасибо вам, отец, вы напомнили мне о том, кто непременно придет, я верю…
В этот момент ему подали записку от каноника ди Аттана. Пробежав ее, он сказал декану:
— Предлагает задержать этих молодчиков…
— Увы, — вздохнул декан, — по уставу невозможно…
— Да, я знаю. Но все же… и Университет имеет границы, не так ли? — И на обороте записки он нацарапал два слова на вульгарнейшей латыни: sola fori, что должно было означать: «Только на площади». Каноник ди Аттан прочел и удовлетворенно кивнул.
— Я еще не кончил, — сказал брат Жан, когда установилась относительная тишина. — Мне кричали здесь обвинения в ереси. Мне кричали даже что-то о костре… — В голосе его проскользнули надменные нотки, но брат Родриго снова сдавил его руку. — Я хочу сослаться на одно высказывание, которое гласит: «Еретиков следует побеждать Писанием, а не огнем, ибо иначе палачи стали бы ученейшими теологами в мире». И это сказал не Сервет, не Коперник, не богохульник. Это слова Мартина Лютера.
Студенты бешено захлопали. Даже церковники оценили ход брата Жана. Аббат Калаярт проворчал:
— Ну и мальчишка, ну и хват!..
— Что же до ссылки на древних людей, то она взята как раз из Писания. Диспутант был прав, говоря, что Бог поставил человека на пьедестал царя природы, запретив сходить с него. Но человек сошел. Человек дерзнул сойти, иначе он не был бы человеком, он был бы только мертвой статуей царя природы. И человек был изгнан из рая, наг и беззащитен. Он ошибался. Вспомните, сколько раз люди сотворяли себе идолы и литые кумиры и поклонялись им, и Бог карал их за это, ибо они отрывались таким образом от природы, от познания истинного Бога. И когда человек познал природу вокруг себя, взор его устремился в небо. Николай Коперник открыл, что Земля отнюдь не есть центр мира, что она едва ли не край его, он открыл, что Солнце светит не только нам, но и мирам другим. Стал ли от этого человек зверем? Я не вижу этого. Я вижу другое — он стал в еще большей степени человеком. Ибо он доказал еще раз, что он царь природы и желает владеть ею безраздельно!
Гром, крик, рев обрушились, как лавина. Стены зала дрогнули. Диспутант стоял спокойно, только щурился.
— Перестаньте вопить: ересь, ересь! — махал руками брат Агнус. — Опровергните нас, обвинять будете потом!
— Наглецы, еретики, осквернители святыни! — рычали теоретики. — Вам стыдно показать лица! Снимите маски, эй, вы!
Все, что касалось масок, брат Агнус пропустил мимо ушей:
— Зачем же вы тогда вывешиваете такие тезисы? Мы пришли открыто высказать свое мнение.
— Да, таковы были тезисы, — сказал диспутант, подняв руку. Шум стих. — Искатели Истины, вы пришли, чтобы высказать ваше мнение, вы его высказали и были выслушаны. Собрание возмущено допущенной вами ошибкой, на которую позвольте вам указать Ошибка не в ваших рассуждениях.
45
Исключительно верой ( лат.).
— Очень хорошо, — шепнул аббат Калаярт Мимельяну. — Он свел на нет все их рассуждения.
В самом деле, зал совсем притих. Монахам был нанесен чувствительный удар. Все ждали, что они скажут.
Но недаром же их было пятеро.
Поднялся брат Филиппо де Кастро и задорным мальчишеским голосом задал такой вопрос:
— Преподобный отец, если мир не есть Бог, то мир есть мертвая субстанция, но где же тогда находится Бог?
— Бог находится вне ее и привносит в нее свой порядок тогда, когда ему угодно это, — объяснил Басилар Симт.
— Значит, когда прорастает росток, Бог присутствует при этом?
— Росток прорастает с Божьего соизволения.
— И когда перезрелый плод падает наземь и сгнивает, но остаются семена и дают новые побеги, причем не сразу, но по прошествии зимних холодов — это все также предусмотрено Богом?
— Все в мире проникнуто божественной гармонией, — сказал архидиакон и перекрестился.
— Правильно ли я понял вас, что под понятием «всепроникновенность божественной гармонии» подпадает каждая вещь, каждое деяние и все, что ни совершается в мире?
— Вы правильно поняли меня.
— Благодарю вас, отец. Итак, божественная гармония пронизывает мир. Никакое движение невозможно без Бога, мы же видим, что мир движется вечно и повсеместно. Бог есть все. Так сказал мой соотечественник Мигель Сервет, в чем же его заблуждение? Ведь вы преподобный отец, подтвердили это сами…
— А-а-а-а!
Изощренный ученик мурьянов слишком поздно заметил ловушку, устроенную ему наглым юнцом в черной маске. Общий крик вырвался у всех. На лице архидиакона промелькнула растерянность.
Но теоретики слишком долго терпели надругательство над святыней. Их терпение иссякло, и это спасло диспутанта.
— Бей их! — заорал кто-то утробным басом. — Это католики, только они способны на такое кощунство! Бей их, братие!
Слово было сказано. Магистры, бакалавры и писаки, пылая священным гневом, повскакали с мест. Началась суматоха.
— Становится жарко, — шепнул Жану брат Агнус, — чего доброго, нам не выбраться.
Брат Жан перехватил его руку.