Королева Жанна. Книги 1-3
Шрифт:
— Оставь в покое пистолет!
— Что же, ты откроешь лицо?
— Ни в коем случае, ты с ума сошел. Подожди — Брат Жан поднялся и махнул рукой, желая привлечь внимание арбитра, но его движение было истолковано неверно.
— Они бегут! Держи их!
Церковные крысы, сидевшие во втором ряду, полезли на пюпитры, чтобы своими руками схватить еретиков. Один из них уже вцепился в руку брата Жана. Он получил сразу три тычка и, потеряв равновесие, шлепнулся вниз, увлекая за собой других нападающих. Затрещали сутаны, посыпались бумажки.
В этот миг сверху, как будто
— Воители Истины, спасайтесь! — крикнул он голосом, привыкшим командовать.
— Алеандро! Это Алеандро! — закричали сзади студенты.
Лейтенант Бразе обернулся.
— Веррене, подержи мой плащ! — Он отстегнул плащ и кинул его одному из студентов. — Друзья, проложите им путь! Я прикрою отступление! Монашки, братишки, вы еще здесь?! Немедленно прочь! Pronto! Pronto! [46] — кричал он по-испански, полагая, что так его скорее поймут.
Монахи выбрались в проход и, окруженные студентами, побежали вверх по лестнице. Лейтенант Бразе левой рукой схватил алебарду регламентатора, которой тот пытался его достать, вырвал ее и поставил между пустых кресел; затем, прыгая по скамьям, он соскочил в проход и замкнул шествие.
46
Быстро! Быстро! (исп.).
В дверях была свалка. В воздухе густо висели отборные ругательства и проклятия. Не обращая внимания на бранный шум, высшие чины, духовные и светские, завязали приличную беседу. Лишь наиболее экспансивные что-то кричали с мест, но их не было слышно. Диспутант сошел с ненужной уже кафедры: спорить было не с кем Арбитр поманил его.
— Надеюсь, отец, вы не слишком огорчены своей неудачей?
— Я член конгрегации Мури, — бесстрастно ответил архидиакон, — мы не знаем слова «неудача». Мы твердо веруем, что все, что ни совершается, — совершается ко благу.
Он мог бы добавить, что у него уже был готов ответ мальчишке, но помешало нетерпение и возмущение присутствующих. Но он не сказал этого, потому что это прозвучало бы похвальбой.
Аббат Калаярт произнес:
— Вы глубоко правы, отец мой. О вас узнает кардинал Реасский, Аврэм Чемий…
Имя князя церкви Виргинской, кардинала Симона Флариуса, не было упомянуто. Он был пешкой, креатурой короля Карла, и его не ставили ни во грош. Он это знал и не предпринимал ничего, чтобы изменить положение. Сидя в монастыре Укап, он предавался веселенькому разврату и был вполне равнодушен к делам веры. Вот этого-то равнодушия и не могли простить ему все истинные католикане, которые поклонялись Аврэму Чемию, сидящему вотдаленной епархии на острове Ре.
При нем церковь Виргинская представляла собою вертоград процветший.
Ему нужна была церковь покорная, но церковь не желалапокоряться. Дух кардинала Чемия царил в ней и незримо занимал престол кардинала Мури. Все, кому надо, были уверены, что кардинал Чемий явится во плоти и займет его снова.
Басилар Симт принадлежал к числу истинных католикан; поэтому при упоминании имени Чемия он благодарно поклонился, не теряя, однако, достоинства.
Как ни старались студенты и лейтенант Бразе, монахам досталось несколько тумаков, прежде чем они выбрались из зала. Выскочив последним, лейтенант с минуту отбивал натиск у дверей, давая монахам время добежать до выхода. Какой-то студент крикнул ему:
— Алеандро, на площади целая толпа!
Снизу раздалось два пистолетных выстрела.
— Задержите этих! — крикнул Бразе. В две секунды он подлетел к выходу, разгоряченный и весь сверкающий, точно бог войны.
Монахи и несколько студентов стояли у выхода. В руках у монахов были пистолеты.
— Нас не выпускают, — сказал один из них. — Можете ли вы что-нибудь сделать?
Лейтенант выглянул. Крыльцо окружала толпа человек в сорок, с дубинками и мечами. Трое держали факелы. Пламя подчеркивало синеву сгущающихся сумерек.
— У вас есть еще три заряда, — сказал он. — Впрочем, сюда они не войдут… Но в случае чего стреляйте без пощады.
Затем он разбежался, как метеор, метнулся вперед и буквально прожег себе дорогу. Очутившись за кольцом, он закричал во всю силу своих легких:
— Ко мне, мушкетеры!
Этого призыва не надо было повторять дважды. В ту же минуту из Дома мушкетеров выскочило несколько человек. Лейтенанта узнали издали.
— Господа, разгоним этих чернецов! — крикнул им лейтенант. Засверкали шпаги. Толпа рясников повернулась фронтом к этому новому противнику, и студенты смогли вывести пятерых монахов из здания. Лейтенант зорко следил за ними, работая шпагой, как дьявол. Подбежали еще мушкетеры. Служители Бога дрались остервенело, видя, что добыча ускользает из рук.
— Сдерживайте эту сволочь! — кричал Бразе. — Не пускайте их!
Самое трудное, кажется, было сделано. Все пятеро выбрались из свалки и зашагали к карете — это хорошо, что у них была карета, но она стояла на другом конце площади. Студенты и мушкетеры, оцепив рясников, отбивали их попытки прорваться к монахам. Те удалялись медленно, точно дразнились.
— Бегите же, бегите, черт возьми, в этом нет ничего постыдного! — раздраженно кричал им лейтенант Бразе.
Вдруг один из монахов упал. Прочие сгрудились вокруг него и пытались поднять своего товарища. Бразе кинулся к упавшему, заметив в то же время, что трое рясников прорвались сквозь оцепление и бегут к монахам, засучивая рукава. В руках у них сверкали ножи.