Королева Жанна. Книги 1-3
Шрифт:
Но чтобы добиться всего этого прочно и бесповоротно, надо было низвести ее с пьедестала девственности, надо было стать ее мужем, то есть владеть ею физически, и он проводил эту линию с первого же дня.
Лианкар-мужчина был не менее опытен, чем Лиан-кар-политик, он был француз, и ему была прекрасно известна наука побеждать женщин. Он с первого взгляда определял, какая женщина поддастся на лесть, какая — на мольбы, какая — на пренебрежение или еще более изощренные приемы. Таков был путь к сердцу женщины. Для того чтобы добраться до других мест женщины, о которых не принято говорить вслух, — нужна была сила. И такая сила у него тоже была.
Итак, на этот раз перед ним оказалась девственница,
Однако делать этого было нельзя. Девственница повела себя как королева гораздо раньше, чем он ожидал Прежде всего, он оказался оттесненным на второй план — Вильбуа обошел его каким-то непонятным сверхъестественным образом. Ему и в голову не приходило, что она сама, через две-три недели после своего появления в Толете, могла выбрать из всех окружавших ее не его, который от нее почти не отходил, а именно Вильбуа, который к ней почти не подходил Он отлично видел, что все его искусство обольщения, которое он пробовал на ней в замке, ничего не стоит С таким же успехом можно было бы попытаться обольстить мраморную статую. Тогда он подвел под Вильбуа хитрую мину и спровадил его в Италию. Он все замечал, в том числе и те взгляды, которые она кидала на Вильбуа Если этот рыцарь без страха и упрека еще не был соперником, то он мог стать им. Его надо было убрать — и Лианкар его убрал.
Затем некоторое время ему везло. Очень кстати подвернулся мятеж этой дурацкой Волчьей Лиги, и тогда он стал играть вернейшего слугу, он доказывал ей, что он ничуть не хуже, а гораздо лучше, чем Вильбуа. Военные дела в Италии были успешны, и это была заслуга Вильбуа — хорошо, но это было далеко, а здесь? Мятеж был блестяще подавлен, и это сделал он. Она стала настоящей королевой — с его помощью. Дружбы Виргинии искала протестантская Англия; королева Бесс писала юной царственной сестре, королеве Джоан, преласковые письма, ободряя ее и обещая сделать все возможное, чтобы Франция не помешала Виргинии как можно ближе подобраться к смрадной глотке антихриста-папы. Это сделала она — но ей помог он. Принц Вильгельм Оранский также предлагал ей союз и дружбу. Это сделала она — но ей помог он. Ренар, знавший цену времени, основал Компанию Кельхского канала, и этим сразу заинтересовалась враждебно молчащая Фригия; Рифольяр доносил из Атена, что у него уже спрашивали, на каких условиях Фригия может войти в долю, и что король звериных людей намеревается отправить к ней q'enqlemon, сиречь посольство, с приятными предложениями. Это сделала она — неужели она не понимает, что, не будь его, все развалилось бы у нее в руках, как непромешенная глина?
Нет, она понимала, она была ему благодарна. Она пожаловала его орденом Святого Духа. Королева ценила своего вернейшего слугу, но не более того. Дальше этого дело не двигалось. Она приобрела скверную привычку кидаться учеными шуточками, что страшно злило его. Так шло время, итальянская кампания близилась к завершению, скоро мог вернуться Вильбуа, а это в тысячу раз осложнило бы дело, если бы вообще не свело его на нет.
И вдруг он отметил, что девственница дрогнула. У нее уже было такое состояние — в замке, и тогда он думал, что она томится от предстоящей разлуки с Вильбуа Сейчас — Вильбуа не было Может быть, она томилась в ожидании Вильбуа, предчувствуя, что он скоро вернется?
Лианкар этого не знал, но все признаки любовной лихорадки были налицо, как и тогда, в замке. Она хорошела и расцветала день ото дня; все существо ее готовилось воспринять любовь. Чью? Это было не ясно. Ясно было только, что не его, не герцога Марвы любовь она готовилась принять. Значит, любовь предназначалась Вильбуа, конечно, только Вильбуа, никого другого герцог Марвы не мог себе представить.
Все
Герцог Марвы принял решение: второго марта. В этот день ей исполнялось девятнадцать лет. Предполагался праздник.
Праздник был великолепен. Аскалер сиял огнями иллюминации — на фасаде его переливалось девятнадцать красных «И». Утром была отслужена месса в соборе Омнад. Государыне преподнесли подарки — символические медальон с изображением ее в виде Пречистой Девы (младенец олицетворял Виргинию), оправленный в золото камешек, вынутый из первой лопаты земли при постройке канала через Кельх, и тому подобные многозначительные мелочи. Вечером в Аскалере был большой бал.
В семь часов в дверях бального зала появилась виновница торжества. Двор и иностранцы приветствовали ее громкими криками: «Жизнь! Жизнь!» Жанна, затяну тая в белое бальное платье, с открытыми детскими ключицами, была бледна и как будто бы не в духе Гости однако, не заметили этого, а цвет лица приписали освещению.
Принцесса Каршандарская, вторая дама Виргинии встретила королеву на середине залы и, целуя ей руку шепнула:
— Улыбнись, братец Жан.
Королева улыбнулась. Гроненальдо подошел к ней и предложил ей руку для первого менуэта. Эта привилегия в отсутствие Вильбуа принадлежала ему — а не Лианкару, который остался за колоннами, где исподтишка кусал губы.
Он принял решение, и момент настал, и все было готово. Но им владела какая-то мерзкая неуверенность, он не видел мысленным взором успеха, он ничего не видел, и это раздражало, почти бесило его. Он неотрывно смотрел на нее. Сейчас она казалась ему некрасивой — бескровной, манерной, бледной куклой. Он шагнул за колонну, чтобы не видеть ее, и стал ждать, пока кончится этот треклятый менуэт.
Когда он выглянул в зал, менуэт уже кончился, и королева сидела в своем кресле с подушкой, окруженная посланниками. Посол Генриха III, граф де Келюс, чернобородый, приятнейший мужчина, между прочим, заверил Ее Величество, что король Франции, хотя и угнетаемый внутренней распрей, весьма озабочен розысками и арестом виргинских мятежных дворян, коих после поимки незамедлительно передаст в руки Ее Величества… Жанна поблагодарила его милой улыбкой и сказала принцу, стоящему за ее креслом:
— Пусть дадут вина. Только прикажите мне малый кубок.
Лианкар слышал это. Он перехватил поднос у пажа и ловко всыпал в королевское вино несколько быстро растворившихся крупинок зелья, которое достали ему за бешеные деньги. Правда, он не очень-то верил в колдовство, но сегодня годились все средства.
Пока посланники разбирали фужеры, он преклонил колено перед креслом и твердой рукой протянул ей золотой поднос.
— Servus Reginae aeternis [48] , — произнес он, глядя ей в глаза.
48
Вечный раб королевы (лат.).
Жанна взяла кубок. У герцога Марвы вспыхнула страшная мысль, а вдруг это яд? Но было уже поздно. Он неотрывно смотрел снизу, как вино глотками проходит в ее горло. Она выпила все и поставила кубок на поднос.
— Благодарю, мой герцог, — сказала она. Лианкар вскочил на ноги, не глядя сунул поднос пажу и спросил:
— Ваше Величество подарит мне полонез?
— Охотно, — сказала она.
Во время танца он сжимал ее руку сильнее, чем было нужно. Она не противилась этому — но не могло же зелье начать действовать так скоро.