Королева Жанна. Книги 4-5
Шрифт:
Жанна умела задавать самые неожиданные вопросы. Эльвира несколько растерялась:
— Хорошо ли?.. Мне не по себе от ее пения.
— Пойдем послушаем.
Звук гитары в пустых фрейлинских покоях был слышен издалека. И слышен был голос — чужой голос, невозможно было поверить, что это поет Анхела. «Ах нет, — подумала Жанна, — это как раз ее настоящий голос, испанский. Она все время разговаривала чужим языком, а настоящий — этот…»
Жанна заглянула в щелку между портьерами.
Анхела сидела с гитарой, положив ногу на ногу. Она смотрела всем лицом, закинутым вверх: глазами, бровями, ноздрями, раскрытыми губами, кажется даже зубами. Она не просто видела, она соучаствовала в том, что она видела. Тонкие пальцы бегали по гитарному грифу, перебирали струны, извлекая мрачные, сильные аккорды.
— Она сейчас в Испании, — шепнула Жанна Эльвире.
Анхела
57
Испанские песни, которые поет Анхела, — подлинные. Такого не придумаешь. Они заимствованы из книги Рамона Менендеса Пидаля «Избранные произведения. Испанская литература средних веков и Возрождения», М., 1961.
58
— Это она поет чаще всего… Ее этот сон преследует, как кошмар…
— Тише…
Но Анхела не слышала. Глухо, почти без голоса, она выговаривала:
El azor con grande cu^ita metiose so mi brial… [59]Затем голос пошел вверх, вверх, до предела отчаяния:
el aguililla con gran ira de alli lo iba a sacar… [60]Дальше надо было уже кричать, плакать — и она закричала, как подстреленная птица:
59
60
На этом вопле она оборвала песню. У Жанны по всему телу бегали мурашки. Она достаточно хорошо знала испанский язык, чтобы не следить за смыслом отдельных слов, — она ясно увидела мрачную, странную, зловещую картину, которую нарисовала Анхела лицом и голосом. Это был, конечно, сон, и Жанна сама увидела этот сон. Она сама стояла на вершине голой, суровой горы и видела вокруг себя совершенно пустую, желтую землю. Все было неподвижно, именно как бывает во сне. И вдруг в небе появляется ястреб, он летит прямо к Жанне, он охвачен страхом, он забивается к ней под плащ… а за ним летит огромный орел, он яростно вырывает ястреба из-под ее плаща и когтями рвет с него перья, клювом дерет его мясо… Больше не происходило ничего — это-то и было самое страшное, Жанна тихонько отошла от портьер.
61
— Пойдем, Эльвира. Мне тоже не по себе…
У нее и раньше
На другой день, отпустив Рифольяра и де Милье, она вызвала Анхелу.
— Мне сказали, что вы играете на гитаре, Анхела. Странно, почему я раньше не слышала этого. Вы споете мне, если я вас попрошу?
Анхела ответила: «Охотно, Ваше Величество», сделала улыбку, сделала реверанс и принесла гитару. Жанна сказала:
— Я не стесняю вас выбором, Анхела. Спойте, что хотите.
Анхела довольно долго перебирала струны, уходя в себя. Глаза ее раскрылись в пустоту, раскрылись губы — фрейлина исчезла, осталась испанка. Жанна даже вздрогнула, услышав ее низкий голос:
Un sueno sone, doncellas…Когда она замолчала, Жанна покивала ей, не в силах говорить.
— Еще, еще пойте, — наконец прошептала она.
Анхела запела снова. Жанна была совершенно подавлена, очарована, околдована этой испанской манерой пения с резкими перепадами от полушепота до вопля. Она и прежде любила Анхелу, а теперь почувствовала к ней нечто вроде благоговения.
Анхела стала петь им каждый вечер. Жанна и Эльвира могли без конца слушать романс о сне Альды — он притягивал к себе всех троих. И еще Жанна полюбила майское вильянсико, все из света и тени: вот жаркий месяц май, соловей вторит жаворонку, влюбленные спешат служить своей любви, но не я…
si no yo triste cuitado que yago en esta prisionНо не я устрашенный печалью, не я заточенный в тюрьму.
С бьющимся сердцем слушала Жанна мрачный голос испанки, сдержанно повествующей:
que ni se quando es de dia, ni cuando los noches son, sino por una avecilla, que me cantaba al albor [62]Затем следовал крик бессильного отчаяния:
Matomela un ballestero! [63]62
63
Убил ее стрелок!
И затем снова — глухая, мрачная, безнадежная молитва:
dele Dios mal galardon [64]Эта последняя строчка падала, как удары деревянного колокола, бухающего при похоронах казненного преступника. Не было никакой надежды. Убил бедную птичку негодяй стрелок — покарай его Божий гнев. Но услышит ли Бог молитвы несчастного узника? Нет не услышит… Тюрьма. Клетка. Безнадежность.
— Анхела, неужели у вас нет веселых песен?
64
Его Божий гнев пусть покарает… (исп.).
— Есть, Ваше Величество — Анхела послушно пыталась петь озорные любовные песенки, сами по себе прелестные но голос ее звучал фальшиво, неестествен но и вся она была какая-то ненастоящая — ни испанка ни фрейлина Жанна сама сказала:
— Не нужно, Анхелита. Как-нибудь потом.
Как-то вечером, уже лежа в постели, Жанна сказала Эльвире:
— Она поет так как будто видит свою смерть. Она воистину как тот узник Эльвира — а ты?
Эльвира обняла ее.
— У меня нет ничего своего. Я — твое второе «я», Жанета.