Королева Жанна. Книги 4-5

Олов Нид

— Азнак, вы перестарались! Я не приказывал вам…

Шевалье Азнак побледнел:

— Уезжая из Марвы, месье… я нанял целый десяток негодяев нарочно для него…

— Болван! — свирепо прошептал Лианкар, но тут же и успокоился. Он даже сложил руки, воздел глаза горе и изобразил молитву. — Надеюсь, у ваших негодяев ничего не выйдет, и о том же молю Господа. А вы вернетесь в Марву — тотчас же — и немедленно прекратите покушаться на него. Это приказ.

— Я не могу поручиться, что он не писал королеве…

— Успокойтесь, Азнак. Если он и писал, то уж не о такой мелочи, как вы. От его писем жарко или холодно станет разве что графу Финнеатлю, но уж никак не вам.

— Но он теперь наверняка будет пытаться пройти в Толет, его нельзя пускать туда, месье…

—

Пытаться мы запретить не можем. Пусть пытается — если у него достанет духу… Но убивать его, Азнак. нельзя — до самого последнего момента, вы поняли? — до самого последнего…

— А если он все-таки проникнет?..

— Послушайте, mon ami [54] , сдается мне, что, сменив имя, вы лишились половины своего разума. Им нельзя давать встречаться. Ведите его до самых дверей живым, но уж у дверей… Теперь вы меня поняли?

Басилар Симт поднял воспаленные глаза и без интереса смотрел на поблескивающую из мрака кирасу. Он молча ждал, что скажет комендант. Но тот, кого он принимал за коменданта, шагнул к свече, снял каску, содрал фальшивую бороду — и Басилар Симт поднялся со своего места, узнав каноника ди Аттана.

54

Мой друг (фр.).

— А я как раз пишу вам, отец мой, — сказал он, приняв благословение старшего.

— Отчеты ваши нами получены. — Аскетическая голова инквизитора очень странно выглядела над воинственной кирасой. — Я должен проехать в Толет, оттого и вся эта недостойная машкера. Его Высокопреосвященство покинул пределы острова Ре. Я оставил его в Мурде, у мощей нашего святого…

Басилар Симт медленно осенил себя крестом. Оба постояли молча, переживая высокое мгновение.

— У вас есть надежный человек с пропуском? — нарушил молчание каноник ди Аттан.

— Да, отец. Очень кстати сегодня едет в Толет брат Жервасий, из обетных мурьянов…

— Кто он в миру?

— Сержант дворцовой роты телогреев. Угодно, я позову его?..

— Нет, не нужно. Когда он выезжает?

— С сумерками, чтобы в Толете быть ночью. У вас есть время отдохнуть, отец мой…

— Нет у нас времени на это. Отец наш кардинал сам положил конец своему заточению и сказал нам свое слово: вперед на Толет! Сейчас мы с вами имеем время только на то, чтобы обсудить результаты наших усилий, но ни на что другое. Подайте мне письмо.

— Оно не закончено…

— Остальное доскажете на словах. — Каноник ди Аттан взял письмо у Басилара Симта и стал читать, даже не садясь. Симт зажег еще одну свечу, придвинул инквизитору стул, и тот, не отрываясь от чтения, присел: ноги сами подгибались под тяжестью непривычных для него доспехов. Лицо у него, как и у Симта, было бледное, испитое — какое-то подземное. Дочитав, он положил письмо и закрыл глаза.

— Теперь выслушайте, что сделали мы, — тихо начал он. — Агнеса Гроненальдо, урожденная графиня ди Морпор, оказалась настоящей ведьмой по силе упорства своего. Поначалу отец наш кардинал надеялся увещевать ее, но только время было потрачено зря. Да и в самом составе трибунала были сомнения… слабые души, они не то чтобы протестовали, но выражали опасения — как же, подвергнуть пытке принцессу Каршандара… Нам пришлось вразумлять еще и их, но это мы преодолели. Негодница подтвердила немногое… весьма немногое… участие в диспуте… существование ордена Воителей Истины… да, больше ничего. Впрочем, еще одно, что мы и без того знали — личное участие в диспуте Иоанны ди Марена. Она доводила до бешенства самого Корнелиуса Ахата, нашего милостивца… а уж он, как никто, умеет владеть собой… Невзирая ни на что, стоит на одном: все это не более чем благородная забава, шалость… игра… А? — Каноник ди Аттан раскрыл глаза. — Хороша забава! Когда она назвала свое любимое чтение, мы пришли в ужас… Куда же дальше — в карете у нее нашли томик Джордано Бруно с такими схолиями, сделанными

ее собственной рукой… Печатано у Альда Грима в Толете! — Его вежливый рот исказила гримаса ненависти. — Вот до чего мы дошли с отменой Индекса!.. Вам легче, отец, вы имеете дело с мужчинами… Ведьмы дьявольски упорны… хотя наши демонологи, да и католические тоже… утверждают, что не встречали еще ни одной, кого Диавол одарил бы нечувствительностью к боли… Это странно… Все они чувствуют боль, и Агнеса Гроненальдо тоже не является исключением…

— Святая истина, отец, — вставил Басилар Симт. — Я также не встречал упоминания о таких случаях… ни у Эймерика, ни у Ремигия… [55] В свободные минуты я читаю вот это, но и тут…

Он указал на стопку могучих томов в углу кельи. Один из томов лежал раскрытый на пюпитре Каноник ди Аттан взял свечу и склонился над книгой.

— Мартин дель Рио… — пробормотал он. — Инквизиторское расследование о колдовстве, том шестой… Печатано в Толете… — Он тихонько засмеялся. — Воители Истины имеют неверное понятие о свободе… Они отменили Индекс, и это, по их мнению, значит: все можно… Мы не отвергаем вашей истины… разрешаем вам печатать вот это… зачем же вы отвергаете нашу?.. Сатанинская логика! — Он вернулся к столу, поставил свечу на место. — Нет двух истин, господин Люцифер! Истина — едина. Истина — вот это, а Джордано Бруно — ложь! Это противоестественно, когда из-под одного и того же печатного станка выходят истина и ересь, ложь!

55

Николай Эймерик и Николай Ремигий— инквизиторы и демонологи, авторы трудов по части разыскания ереси: «Директория инквизиторов» (Эймерик, 1378) и «Демонолятрия» (Ремигий, 1550). Упоминание здесь же шеститомника Мартина дель-Рио — анахронизм: это сочинение вышло в свет в 1599 г.

Он потер обеими руками лицо.

— Я утомлен, я отвлекаюсь… Итак, что еще показали ваши студенты, отец?

Басилар Симт заговорил, словно читая уже написанный текст:

— Я напал на след еще одного еретического сообщества — ордена Извлекательной Квинтэссенции. (Каноник ди Аттан неподвижно слушал.) Двое арестованных, Атабас и Веррене, порознь и на очной ставке признали, что принадлежат к их числу, однако заявили, что в названное сообщество входит только восемь человек, если считать с ними. Дальнейшие допросы не дали пока новых имен. Однако связь их с Воителями Истины несомненна — ибо в их число входит маркиз де Плеазант…

— Вот проскрипционный лист, — сказал Фрам, — взгляните, Кейлембар.

— Хм… Хм… А главное имя?

— Оно подразумевается настолько само собой, что его и писать не надо. Впрочем, если вам угодно видеть его написанным — извольте.

Принцепс взял список, написал сверху: «Иоанна ди Марена».

— Что еще вызывает ваше недоумение, Кейлембар?

— Хм… Я несколько иначе представлял себе… Тут все какая-то мошкара, я не совсем понимаю…

— Например, покажите имя.

— Например?.. Ну вот: барон Лангуаран, я даже и не знаю его.

— Я его тоже не знаю, никогда не видел. Но это племянник старого герцога Фьял, а следовательно и Карла.

— Ну хорошо Граф де Толет — вот уж кто, по мне, совершенно безвреден.

— Родной брат этого самого Лангуарана. Я вижу, вы еще не поняли принципа.

— Да, не вполне, сир.

— Ну так вот что. Сядьте, Кейлембар. В этом списке — все те, у кого есть хоть одна сколько-нибудь несомненная капля маренской крови. Принцип этого списка, всю маренскую кровь — в землю! Не будем повторять ошибок наших врагов. Нас уничтожили не всех, извольте теперь пожать бурю! Ну а мы корней не оставим, ни одного! — Принцепс остановил сам себя и понизил голос. — Все эти люди совершенно безвредны, вы правы, Кейлембар, они ни в чем не повинны — и это правда. Но в их жилах кровь Марена — и это их смертельная вина. Надо выпустить эту кровь, это дурная кровь. Пусть никто не воспользуется ею против нас.