Королевна
Шрифт:
– Ты колдунья?
Ая ничего не ответила, но в глазах загорелась грусть. Ромэн сразу увидел перемену во взгляде и осторожно спросил:
– Я обидел тебя? Прости, я правда не хотел, если это для тебя обидно… я никогда не встречал никого с такой… таким… даром.
Ая не поднимала глаз.
– Я вообще раньше не встречал никого, прекрасней, чем ты… – Ромэн наконец сказал то, о чем думал последние два месяца. Девушка посмотрела на него недоверчиво, будто ища насмешку или подвох в словах или взгляде. Но юноша был честен. Его сердце билось так часто, что
Ромэн провел здесь всего полчаса, как ему показалось, но на поляну опустился вечер с ясным разноцветным закатом.
Невесть откуда, на сломанный розовый куст под окном опустилось пестрое перо сокола. Ая оглянулась и крикнула:
– Тебе пора! – Затем взмахнула длинным рукавом и Ромэн вновь обернулся соколом, оставив воспоминания о себе лишь в виде оставшейся на земле одежды. Птица унеслась ввысь, она была птицей, свободной, и воля человека сейчас не довлела над ней. Ромэн отчаянно хотел остаться там, рядом с девушкой, но ничего не мог поделать – сокол нес его сознание домой.
Глава 2
Утром, в девять часов, семья Диам приступала к завтраку. Ромэн был сегодня сам не свой, ничего не ел, лишь ковырял вилкой в тарелке, не поддерживал легкую беседу отца и матери о приближающейся осени, дважды опрокинул солонку и разлил напиток на белоснежную скатерть. Но еще раньше утром, парень удивлялся сам себе: на его теле и лице не было ни одной царапинки от розовых кустов, будто ничего и не было ночью.
Наконец не выдержав, сын встал из-за стола и, извинившись перед леди и лордом, отправился в птичник. Мать проводила его долгим взглядом, а отец ничего, казалось бы, необычного не заметил.
В птичнике прибирались слуги, вычищали клетки и выскабливали половой настил. К соколу никто не был допущен, Ромэн сам всегда ухаживал за птицей, и сейчас, жестом попросив слуг удалиться, остался с ним наедине. Сокол не спал. Он тоже был немного не в себе.
– Ну и что это было, Эрмон? – Строго спросил его юный лорд.
Птица сердито нахохлилась и повернулась к нему спиной.
– Я с тобой разговариваю!
Сокол упорно сидел на своем месте спиной.
– Это ты сделал так, что мы улетели? – Чуть мягче спросил Ромэн. – Я не мог управлять тобой, мне это не понравилось.
Эрмон резко обернулся и сверкнул желтыми глазами.
– Ночью с тобой проще, – вздохнул парень.
Сокол взвился с места и насколько позволяла клетка, размахнулся крыльями.
– Эй, эй, спокойно, что такое? Ты хочешь полетать?
Ромэн отпер клетку, но вместо привычного ритуала, когда сокол садился на руку юноши, они доходили до открытого сада, и по команде он взлетал – сразу вырвался и вихрем унесся вдаль.
Парень побежал за ним следом, но его друг Эрмон будто исчез, в небе его уже не было видно.
Весь день Ромэн прождал его. Весь день он избегал кого бы то ни было: родителей, слуг, а к вечеру и приезжих на большой званый ужин гостей. Как ни старался отец, сын успевал ускользать от него и посланных за ним слуг, ведь на ужине были самые прекрасные дочери, внучки
В этот вечер он убежал в ближайший маленький «лесок», где невозможно заблудиться, и слуги несколько раз искали его. Поздним вечером, услышав, как от замка отъезжают кареты, Ромэн вернулся в свои покои, где его уже давно ждала мать.
– Ты пропустил ужин, дорогой, – спокойно сказала она, когда тот появился на пороге комнаты.
– Я… матушка, я, кажется, не здоров, – соврал он.
– Я так и сказала гостям и твоему отцу, – также спокойно ответила леди Плэмери.
Ромэн топтался в дверях, он желал, чтобы родительница скорее покинула его.
– Ромэн, мальчик мой, ответь мне: ты сегодня хорошо спал ночью?
Юноша слегка побледнел.
– В целом… в целом – неплохо.
Матушка внимательно посмотрела на него. Сын заметно нервничал.
– А твоя птица, сокол, тоже спит по ночам?
– Э… я не знаю, матушка, наверное, спит.
– Знаешь, я подумала, может стоит выпускать его летать по ночам?
– Зачем это? – Нахмурился сын. Мать задавала странные вопросы, будто о чем-то догадывалась.
– Это же свободные птицы, понимаешь, хоть они и приручены к человеку.
– Матушка, я не понимаю – что ты хочешь мне сказать? – Прямо спросил Ромэн.
– Ты выпускал его сегодня ночью, ведь так?
– Я? Нет! – Но спустя секунду он подумал, что лучше сказать «да» – мать и вправду странно себя ведет, за девять месяцев она никогда не спрашивала его о птице, о таких глупостях – выходит, она что-то слышала или видела, вот только что?
– Значит, не ты выпускал сокола?
Ромэн нервно улыбнулся.
– А… сегодня, ты спросила, про сегодня? Прости, я, наверное, не расслышал. Да, я выпускал его. На один только час. Очень уж он просил полетать…
Матушка довольно кивнула, и Ромэн слегка расслабился.
– Ну хорошо. А ты где был этот час?
Парень снова замешкался, но его спас вернувшийся Эрмон: сокол громко и пронзительно крикнул у птичника, просясь внутрь, парень сразу бросился к нему, оставив мать без ответа.
Сокол сразу прыгнул на руку юноши, в клюве у него что-то было.
– Ну и напугал же ты меня, дружище, больше не делай так, ладно?
В клюве был ароматный лепесток алой розы. И все.
Но этого было достаточно, чтобы Ромэн понял: ночью все было реально. Ая – реальна. Сокол – не просто птица, он способен летать сквозь другие миры, если сказанное Королевной правда (в чем теперь не смел сомневаться юноша). Он, не стыдясь своих чувств, заплясал рядом с птичником, прижался щекой к прохладным перьям друга и готов был закричать о своем счастье.