Королевская кровь-12. Часть 2
Шрифт:
Полил с небес ливень, стекая по щупальцам октомариса, закрывая видимость вокруг острова. Агриппия, снова утерев кулаками глаза, опустилась на колени и неверно, тихо запела первые строки погребальной песни. И подхватили ее тонкие голоса братьев и сестер:
Морерожденные, в море уходим,
Из любви рожденные, в любовь и уйдем,
Таласиос Эфимония, вскормленные океаном,
Крылатые,
Подпоясанные честью и силой,
Крепкие духом и телом.
Таласиос Эфимония — это мы.
И мы не посрамим тебя.
Спокойного сна, дочь Воды, дарившая любовь.
Глава 19
Марина, Дармоншир
Около 7.00 по времени Маль-Серены
8.00 по времени Инляндии
10.00 по Рудлогу
15.00 Тафия
После того, как чудовищно прекрасная царица Иппоталия и ее насекомоподобный противник исчезли меж волнами-горами, я долго еще всматривалась в бинокль. Я и битву-то видела лишь урывками сквозь полосы пара и валы воды и все ждала, когда же вынырнет царица, когда же поднимет ее водяной конь на поверхность.
Но она не поднималась.
— Марина Михайловна, нужно вниз! — тяжело раз за разом звал Осокин. И я, ощущая, что прикоснулась к чему-то великому, с неохотой оторвалась от бинокля.
И в этот же момент раздался пронзительный, гулкий, пробирающий до сердца чаячий крик. Я вновь прильнула к системе наблюдения — и увидела, что с искаженным, горестным лицом кричит богиня, в ярости наступая на противника, и крик ее заставляет туман разбегаться круговыми волнами, как будто в эпицентре произошел взрыв.
— Марина Михайловна!
Я кивнула и пошла на спуск. Осторожно — снизу меня страховал Осокин, сверху — еще один гвардеец — спустилась по железной лестнице. На четвертом этаже замка я ощутила, как стало потряхивать землю, в окна яростно застучал ливень. На третьем рев моря стал таким оглушающим, будто волны уже бились в стены Вейна.
На втором Осокин бросил взгляд в окна и побледнел.
— Быстрее, быстрее, Марина Михайловна!
Я заторможенно посмотрела в окна коридора, ведущего к лазарету и к бывшему детскому саду и застыла. Снаружи творилось светопреставление. Шли от Маль-Серены во все стороны концентрические облака, перемежаясь кругами солнечного неба. Серое море с ревом бросало исполинские волны на невидимую стену, перехлестывая через нее. Ливень то сек в окна мокрым градом, то затихал, открывая голубое ослепляющее небо — и все это с разницей в десяток секунд, так быстро двигались облака.
Замок заходил ходуном, со всех сторон утробно, низко заревело, и я с ужасом увидела, как у воды
Осокин схватил меня за руку… и потащил к окну, распахивая его.
— Улетайте! — умоляюще крикнул он. — Пожалуйста, улетайте!
Снова закрыла обзор полоса ливня, и нам в лица ударил град. Такой любую птицу вобьет в землю.
Осокин отступил.
Снова засияло солнце, освещая побережье и несущуюся к нам трещину шириной с восьмиполосное шоссе.
Я затрясла головой, наблюдая, как рвется берег ближе к фортам и в сторону Маль-Серены. Похоже, все побережье Туры сейчас переживало подобный катаклизм. Если не вся Тура.
Застучал злой град. Засветило солнце. Замок трясло, падали со стен картины и панно, сыпались стекла из окон. Трещина, разрезав парк Вейна и дойдя до холма, свернула в сторону.
Снова град. Снова солнце.
Мы с Осокиным под рев неба и моря смотрели на грязные океанические воды, что били о осыпающиеся стены земной бреши в десятке метров от замка. Я не могла даже понять, какова глубина разлома, который свернул ровно там, где я обходила Вейн с державой Инлия — но гигантские волны ходили в нем, не переливаясь через край, гораздо ниже уровня моря, из которого в трещину, уходящую по дну в океан, низвергался огромный водопад соленой воды.
Когда я спустилась вниз, оглушенная и испуганная, снаружи все еще продолжался чудовищный шторм. Леймин молча показал мне записи с камер наблюдения, размещенных на башнях замка.
Трещина, которая прошла мимо Вейна, уходила далеко-далеко, насколько хватало видимости у камер. Равно как и остальные, которые мы видели.
Посмертный шторм царицы Иппоталии стал той каплей, которую не смог вынести Желтый, уверенно и тонко удерживающий Туру. Планета начала разрушаться.
Вслед за посмертным штормом по океанической и материковой коре веером побежали разломы, заполняемые лавой и водой. Где-то расстояние между ними составляло сотни километров, где-то меньше одного. За какой-то десяток минут они перемахнули через Медвежьи горы и Милокардеры и лишь в Йеллоувине чуть замедлились. Совсем немного.
Все, кто сражался сейчас за будущее планеты, осознали наступивший коллапс. И Хозяин Лесов, бог земли, не раздумывая ни секунды, рассыпался чистой стихией, проникая в тонкие сферы Туры, сплетаясь с силой брата, становясь второй его опорой. Расколы начали замедляться.
А Малик, сражающийся против него, дал ему это мгновение. Потому что богам-захватчикам не нужен был мертвый потрескавшийся камень. И потому, что теперь их было четверо против троих.
А, значит, они победят. И возродят погибшие тени.