Королевская кровь-13. Часть 1
Шрифт:
— Жаль, что я не могу видеть, как ты, — завороженно сказала Каролина.
— Ты можешь найти их по дереву с правильно, радиально растущими корнями, или по очень круглому озерцу, или по круглой грибной полянке, или по мхам, растущим правильным узором, или паутине. Равновесники имеют фрактальную природу, гармонизируясь по самоподобию, поэтому если ты видишь что-то устойчиво фрактальное, скорее всего, там равновесник, — Вей Ши снял с пояса нож и порезал себе руку, а затем покапал кровью в воду. Под белым снегопадом красная кровь беззвучно влилась в черный пруд. А затем он встал, высвистал мелодичную
— Я это нарисую, — мечтательно сказала Каролина.
Но не успели отзвучать ее слова, как от лотосов на поверхности пруда стало подниматься золотистое плотное сияние, повторяющее очертание цветов и их подводных стеблей, и оказалось, что они все связаны друг с другом, спутаны в каком-то завораживающем порядке. Словно целый венок из стеблей и лотосов поднимался над водой, нестерпимо сияя золотом. И капли крови Вей Ши, потеками застывшие на столе, на полу и стенах, полетели к этому венку. А затем золотое сияние стеблями-усиками дотянулось и до рук Вей Ши, слизывая кровь и оставляя после себя заросшую кожу.
Вей взял срезанную прядь волос и вложил ее в медальон. А затем, аккуратно протянув руки к огромному венку, проговорил:
— Я призываю тебя на службу той, кому я должен, на шесть лет с сегодняшнего дня. Обещаю раз в год давать тебе свою кровь. Нарекаю тебя Джушу, Хранитель. Ты свободен от своего пристанища, пока хозяйка твоя находится на территории дворца. Но если она захочет выйти и призовет тебя — ты три дня должен хранить ее разум в равновесии.
Венок обернулся огромной золотистой птахой и нырнул в прядь волос, сделав ее золотой, истекающей фиолетовым дымком. И Вей, захлопнув медальон, протянул его девочке Рудлог.
— Ему там, наверное, обидно и одиноко, — проговорила Каролина, не спеша принять подарок.
— Не переживай, — ответил Вей, даже слегка разочарованный, что она не прыгает от радости. — Он не узник медальона. Медальон — это одно из его пристанищ, которое он будет заполнять только когда ты соберешься уходить. И капай туда иногда масло лотоса, он это любит.
Она поколебалась, но все-таки взяла его. Повесила на шею. И шагнув вперед, крепко-крепко обняла Вея, как тогда, когда он был тигром.
— Спасибо, — сказала она и шмыгнула носом. — Ты, в принципе, не так уж и плох, Вей Ши. Правда.
Вей и эти объятья стерпел, не дрогнув.
Принцесса отошла, разглядывая пруд. Лотосы словно потускнели, словно из них ушло сияние.
— Так что же все-таки случилось с тобой? — спросила она негромко.
Вей сел и снова прикрыл глаза.
— Я обидел, очень обидел человека, который очень любит меня. И которого я люблю, — сказал он, потому что нужно было или ругаться, или отвечать. — И не смог попросить прощения.
— Потому что тебе стыдно?
— Да.
— Знаешь, — с забавной серьезностью проговорила девчонка, — моя сестра Ангелина всегда говорила, что недостаточно попросить прощения, если
— Мой дед так же говорил, — ответил Вей и замолчал.
Они посидели в тишине и маленькая Рудлог не выдержала:
— Так сильно обидел?
— Очень.
— Это ты о маме, да? — проницательно спросила она, похоже, сопоставив все, что слышала и видела в ментальной лакуне.
Он выразительно взглянул на нее, и она вздохнула.
— Да, понимаю, не мое дело. Но извиниться надо, — она опять напустила на себя потешную суровость. — Ты же умный вроде. И хитрый. Вон как придумал с нашей помолвкой, чтобы меня замуж не выдали. Придумай что-нибудь и для себя тоже. И просто больше так не делай.
— Да, о помолвке, — сменил он тему: слишком странным и нелепым было обсуждение личных вещей с девчонкой, которая и язык за зубами держать-то не умела и вполне могла разболтать обо всем родным, а это уже уходило в разряд политики. — Я поговорю с отцом после коронации. Скажу, что мы с тобой сговорились. И он уже запустит процедуру. Это долго, переговоры, условия…
— Скучно, — подтвердила Каролина Рудлог.
— И потом, через полгода, будет церемония, если твои родные согласятся. Ты станешь моей четвертой невестой.
— Ну если временно, то можно и пятой, — великодушно разрешила глупая девчонка. — Погладила медальон. — Какой он красивый, Вей Ши.
— Мамин, — признался он. Покой, снег и тишина отчего-то сделали его слишком искренним. Или это была девочка-Кейя, которая, пусть была мала, уже обладала настоящей прозорливостью юнлинь?
— Ого, — она распахнула глаза. — Я тебе тогда отдам потом, хорошо?
Он не стал отказываться и даже испытал облегчение.
— Все-таки ты какой-то несчастный тут, — заметила она. — Может, дело не только в маме? Ты в Тафии выглядел гораздо счастливее, знаешь? Может, ты не хочешь быть наследником?
— Хочу, — ответил он спокойно, потому что это была истинная правда — он никогда не представлял и не желал себе другой судьбы. — Но даже если бы не хотел, я бы не стал подводить свой род. Никто другой трон занять не сможет.
— Почему? — спросила девчонка с искренним любопытством. — Ты же младший сын младшей жены, да? У тебя же есть старшие сестры… девять, да? И у вас были императрицы, я знаю.
— Три, — проговорил Вей, едва не поморщившись — с младшим сыном младшей жены она попала по больному. — И они все садились на трон потому, что не было прямых наследников мужского пола. И все стремились отдать корону сыну, как только он входил в силу. В семье Ши дело не в том, что женщина недостойна носить корону — наш первопредок несет в себе и женское и мужское начало, равновесие и гармония не может быть иной, он — отражение Великой Матери, ее уравновешивающая стихия. Женщины просто более склонны к погружению в творчество, трансы и пограничные состояния, а также чувствительны к ментальному шуму, и им невыносима та тяжесть ментального давления, которую испытывает император, особенно во время беременности и первых лет после. Даже самим императорам она часто невыносима. Но, — он посмотрел на нее, — ты все это узнаешь на уроках истории семьи. Ты же посещаешь уроки?